Шведский король высадился в Германии и начал её освобождать. Вначале он освободил Германию от Померании, потом Бранденбургского кюрфюрста - от его крепостей. Его солдаты резво освобождали Германию от всего, что плохо лежит. Особенно отличился некий полковник Вальтер Мероде, тогда еще никому не известный.
Против незваных освободителей двинули старого Тилли. Денег на армию почти не дали - раньше обходился и так. Зато в компанию дали молодого Готфрида Паппенхайма - командовать кавалерией. Тилли проиграл два сражения подряд, получил десять ран, вежливо извинился перед земным начальством и отбыл отчитываться перед начальством небесным.
Оставшийся без противника, Гюстав-Адольф двигался по Германии сложным зигзагом - собственные планы тянули на Прагу, Ришелье тянул на Рейн, отрабатывать деньги. Готфрид Паппенхайм вёл партизанскую войну, полковник Мероде освобождал страну от всего, что плохо лежит. К сожалению, Паппенхайм партизанил слишком хорошо - враги не выживали, своим было некогда, и мемуаров о его рейдах никто не оставил. Так что бессмертная слава досталась людям полковника Мероде, больше известными под именем 'мародёров'.
Но одной партизанщины было мало. Пришлось императору вернуть из отставки Валленштейна.
- Я же говорил, что вы меня припомните, - сказал он и пошел собирать армию.
Армии долго маневрировали, потом столкнулись у города Люцерна. Мясорубка была ещё та. Шведы потеряли короля, немцы - Паппенхайма. Каждая сторона объявила победу своей. Потом Валленштейн ушёл в Прагу строить планы, а шведы продолжили бродить по стране.
Валленштейн очень уважал астрологов. Однажды ради шутки он приказал просчитать гороскоп рядовому пикинеру своей армии. Астролог погадал на звездах и предсказал, что судьбы Валленштейна и рядового имперской армии Оттавио Пикколомини тесно связаны. Валленштейн взял того к себе вначале в секретари, потом вернул в армию уже офицером. К Люцерну он уже вышел в генералы, храбро командовал флангом, а когда его шеф решил, что всё пропало, и уехал - и всей армией. Получил десять ран, дождался, когда шведы отступят, торжественно объявил битву Валленштейновой победой и с чувством выполненного долга потерял сознание.
После сражения Валленштейн уехал в Прагу строить планы. Планы у него получились настолько мудрёные, что никто ничего не понял, но все в империи испугались и на всякий случай объявили его врагом народа. Пиколомини тоже ничего не понял в мудрых планах, решил, что шеф выжил из ума и обменял его на герцогство Гаунау.
Астролог объявил сам себе благодарность за удачное предсказание но, на всякий случай, переквалифицировался в астрономы.
Ришелье под шумок решил тоже поучаствовать во всеобщей движухе и объявил Германии войну. Ну и Испании до кучи. Больше всего этому обрадовалась имперская армия - голодные и оборванные немцы так спешили дорваться до огромных французских обозов, забитых до краев всякими полезными вещами, необходимыми в походе благородным шевалье, что нарядных французов с поля просто сметали.
- И слава богу! - сказал имперский генерал фон Верт, когда его хорваты дошли до булонского леса.
- И слава богу, - сказали французский король Людовик ХIII со своим капитаном де Тревилем и начали создавать новую армию, так, как надо, да не так, как было.
- И слава богу, - сказал кардинал Ришелье и с энтузиазмом начал реформировать всё, до чего смог дотянуться. Главным образом, налоги. В результате французские города обзавелись очень красивыми памятниками с мемориальными надписями "Здесь лежит человек, похожий на габальера" (налоговый инспектор). В далекой России царский фаворит Морозов попробовал было внедрить прогрессивные европейские новинки. Русские французский опыт не оценили, устроили соляной бунт и, в порядке намека, открыли в Сибири реку Колыму и Магаданский острог построили. Царёвы дьяки намек поняли, Морозова сослали, налоги вернули назад и забороли казнокрадов. С финансами стало всё в порядке. Русский посол в Европе пытался поделиться опытом, но кто же в Европах будет слушать дикого московита. А зря. В отличие от тогдашних Европ, в России зарплату платили вовремя. Почти.
А шведы меж тем всё так же бодро ходили по Германии, рассказывая всем, как они победили при Люцерне и какие они лучшие в Европе вояки. Разговоры эти дошли до испанцев во Фландрии, до сих пор пребывавших в уверенности, что лучшие в европах вояки - это они. Испанцы выбили из своего начальства зарплату и пошли показывать шведам furia hispaniola. Финальный бой чемпионата Европы по художественной резне назначили под городом Нордлинген, до того ничем не примечательным. Силы были почти равны, но испанцы стреляли лучше, так что шведы были разбиты вдребезги. Больше всех обрадовались в Мадриде, объявили Фландрскую армию непобедимой по определению и начали массово посылать им всяких высокородных идиотов в командиры.
Так в истории случилась испано-шведская война. Историки стараются о ней не распространяться, чтобы их не сочли сумасшедшими.
Ришелье прикупил по дешевке Эльзас, обеспечив мир шикарным поводом для одной франко-прусской и двух мировых войн.
Немецкие князья собрались в Праге и торжественно подписали всеобщий мир. Им тоже не сказали, что эту войну назовут тридцатилетней.
Шведов этот мир обязал вернуть назад Померанию, а Французов - Эльзас. Французы и шведы с этим в корне не согласились. Война продолжилась, армии ходили по стране плохо поддающимися осмыслению зигзагами. Историки усердно ищут в этих зигзагах признаки гениальности/идиотизма, придумывают за генералов мудрые планы и замыслы. На самом деле полководцы и армии просто искали что пожрать.
Шведы целились разграбить Прагу. Хитрый Пикколомини, к тому времени ставший генералиссимусом империи, приказал вывезти из окрестностей города всё продовольствие и завезти туда все вино и шнапс, что были под рукой. Потеряв в битве с зеленым змием несколько финских бригад, шведы отступили.
В один прекрасный день баварские крестьяне повесили на опушке леса странную табличку с черепом и костями.
- Что бы это значило? - спросил шведский корпус, углубляясь в баварские леса. Вошло десять тысяч человек, никто так и не вышел.
- Очевидно, добрые баварские крестьяне так предупреждают всех о своей верности императору, - подумали в Вене. - Пошлите им на помощь имперскую армию...
Имперский корпус зашел в баварские леса, да так из них и не вышел.
- Очевидно, добрые баварские крестьяне хотят присоединиться к Франции, - подумали в Париже и послали туда французский корпус. Тот зашел в баварские леса, да так из них и не вышел.
- Очевидно, пиктограмм эти городские не понимают, - подумали добрые баварские крестьяне и приписали внизу - 'не влезай, убьёт'.
Французы таки довели армию до ума, назначили командиром принца Конде - он был молод, красив, люди его любили и ради него охотно совершали невозможное. При Рокруа принц помножил на ноль непобедимых ранее испанцев. От идиотов в командовании furia hispaniola не помогала.
В 1641 году Дипломаты собрались