До этого ей казалось, что женщина, которая пришла на помощь, была облачена в светлое кимоно, совсем не подходящее для такой прохладной погоды, но теперь Эри видела перед собой незнакомку на вид лет тридцати в самой обычной повседневной одежде. И лишь её полупрозрачные голубые глаза, столь редкие у японцев, выделялись на необычайно красивом лице, черты которого казались слишком резкими, но в то же время притягательными.

– Кто вы? – повторила свой вопрос Эри, не совсем понимая, какой ответ хочет получить.

– Не столь важно, – ответила женщина и провела указательным пальцем по лбу художницы, где всё ещё пульсировала боль. – А вот кто ты – это действительно интересно.

* * *

Тук-тук.

Тук.

В голове уже какое-то время звучал этот навязчивый стук, от которого было невозможно скрыться. Эри попробовала пошевелить рукой и дотронуться до лба – получилось, под пальцами она вновь почувствовала горячую кожу, покрытую испариной.

– Ты очнулась? – прозвучал знакомый голос, и кто-то коснулся её волос.

– Хару-кун?²¹

Она открыла глаза: лучший друг ещё с младшей школы – Хару – сидел около её кровати и постукивал ключами по деревянному подлокотнику стула. Юноша выглядел немного потрёпанным: короткие волосы находились в беспорядке, стёкла очков покрывали отпечатки пальцев, а вместо привычной для его семьи традиционной одежды на нём была пижама – клетчатая рубашка и широкие штаны. Эри улыбнулась и поймала руку Хару, крепко сжимая, прямо как в детстве. Удушающий страх, который до сих пор сдавливал её сердце холодными тисками, отступил, и на мгновение показалось, что всё произошедшее – просто дурной сон.

– Как ты здесь…

– Нет, это как ты оказалась рядом с моим домом в такую рань?! – Хару повысил голос, но Эри знала, что он просто сильно беспокоился. – Я вышел погулять с Адзуки²², а ты лежала недалеко от нашей калитки и бормотала какую-то чушь! Хорошо, что мимо проходила женщина и сразу позвала на помощь. Пришлось нести тебя до дома госпожи Цубаки на спине.

– Я… я не знаю, как так получилось. Извини.

– Зато я знаю! Ты себя загоняла на учёбе и работе до такого состояния, что падаешь в обмороки. Тебя вообще ничему жизнь не учит, так бы и дал тебе подзатыльник!

Он выдохнул и поправил съехавшие на кончик носа очки, а потом перехватил руку Эри и сжал ещё крепче.

– Мы с госпожой Цубаки решили, что ты не должна ходить на подработку. Будешь отдыхать, восстанавливаться и рисовать для своей выставки.

– Но…

– Эри! Просто слов нет, какая ты упрямая. Хочешь заработать инфаркт? Знаешь же, какая статистика смертности от переработок в Японии. Мы не виделись всего полгода, а ты уже довела себя до такого ужасного состояния.

Она закатила глаза и прыснула со смеху, вглядываясь в совершенно серьёзное и даже немного дикое лицо Хару. Но Эри не могла не согласиться, что обмороки и галлюцинации точно не входили в категорию «нормальных» происшествий. В Токио она ещё держалась, ведь нужно было окончить университет и работать, чтобы оплачивать долги семьи, но с приездом в Камакуру всё перевернулось вверх дном, и усталость, видимо, дала о себе знать.

– Хорошо, – выдохнула она, проводя рукой по спутанным волосам. – Отдыхать так отдыхать.

Хару удовлетворённо кивнул и посмотрел на наручные часы, прищёлкнув языком.

– Опаздываю. Я ещё пять минут назад должен был открыть родительский магазин. Вот таблетки от жара и витамины. – Он пододвинул стакан с водой и белые капсулы поближе к Эри. – Если станет хуже – звони. И постарайся лишний раз не подниматься с кровати: тебе нужен отдых.

Состроив покорную, но всё же слегка насмешливую мину, Эри кивнула и проводила друга взглядом.

– Встретимся вечером в рамэнной?²³

– Ещё спрашиваешь! – ответил Хару, остановившись на пороге. – Я рад, что ты вернулась домой.

– Снова свалилась на твою голову. Спасибо, что донёс меня сегодня.

– Я уже привык, не в первый раз тебя таскаю на спине. – Он подарил ей тёплую улыбку и вышел из комнаты.

Когда входная дверь в доме открылась и гулко захлопнулась, Эри тут же встала и прошла к шкафу с книгами. Кроме литературы об искусстве, сборников поэзии и томов манги, на полках лежали разные мелкие вещички, которые она собирала ещё с детства.

Среди талисманов и сувениров из святилища богини Инари она наконец откопала монету на красной нити и надела её на руку. Не то чтобы художница действительно верила в проклятия или злых духов, что прицеплялись к человеку и не давали ему спокойно жить, но с этим амулетом, который достался ей по наследству, точно будет спокойнее.

«Много дурных знаков, – подумала Эри, и от воспоминаний о пережитом у неё снова перехватило дыхание. – У меня провалы в памяти и галлюцинации, это точно ненормально!»

Она сжала виски пальцами и прикрыла глаза: Эри отчётливо помнила меняющуюся улицу, кишащую маленькими монстрами, и женщину, которая умела вызывать дождь и одним лишь властным голосом прогонять жутких тварей. Картинки, снова и снова мелькавшие перед глазами, казались настолько яркими и реальными, что она вновь ощутила, как задрожали от страха руки.

Мысль всплыла в голове неожиданно, и Эри тут же ухватилась за неё: нужно было вернуться в святилище Яматомори! Если кто и сможет помочь в делах подобного рода, то это точно священник или жрица. Обратившись к таким людям, хотя бы не получишь в ответ саркастичный смех или совет показаться врачу – всё же служители храмов гораздо чаще сталкивались с потусторонним.

– Решено! – сказала художница, убирая волосы в неаккуратный хвостик, и пару раз похлопала ладонями по щекам. – Надо приободриться!

Подхватив чемоданчик с альбомами, она вышла на улицу. Сначала Эри двигалась медленно, заглядывала в каждый тёмный переулок, боясь увидеть уродливых монстров, которые могли следить за ней из тени домов, но, не найдя никаких признаков прежнего видения, зашагала более уверенно, направляясь в сторону святилища.

Возможно, амулет и правда отгонял злых духов, а потому Эри положила ладонь на запястье, ощущая тепло, исходящее от медной монетки, и с облегчением выдохнула.

* * *

Стояла красивая осень. Листья клёнов на склонах гор уже наливались алым, постепенно поглощая жёлтые и зелёные цвета, а холодный ветер гулял между деревьями и домами, будто нарочно задевая колокольчики на дверях магазинов. На ясном небе виднелись светлые росчерки облаков, и Эри засмотрелась, представляя, как кто-то нанёс их огромной кистью на холст небосвода.

Всё же для начала ноября в Камакуре было необычайно прохладно, и прохожие уже носили тонкие пальто нараспашку или наматывали шарфы поверх офисных костюмов. В воздухе ещё витало ощущение прозрачности и ясности, но в то же время слышалась неотвратимая поступь зимы: земля твердела, а на опавших листьях по утрам серебрился иней.

Эри поднялась по каменным ступеням, ведущим к святилищу Яматомори, и остановилась у последних торий, оглядывая открывшийся вид. От зала для молящихся к стендам с предсказаниями и до