Перемирие между мной и пернатым было достигнуто мгновенно. Зов живота попросту оказался сильнее. Да и сестрица так аппетитно хрустела, что я плюнула на разборки с Фаустом и схватила с земли первое попавшееся яблоко. Отерла его рукавом и вонзила зубы в сочную мякоть. И правда, сладкое, спелое. Совсем голод, конечно, не утолит, но хотя бы приглушит.

— Вооот вы где! А я думаю, куда запропастились, — вдруг раздалось жизнерадостное, и мы синхронно обернулись, чтобы узреть спускающегося с пригорка Тревура. — Яблочками балуемся?

— Как видишь. Да только одной травой сыт не будешь. Съестного чего прихватил? — тут же задал главный вопрос феникс.

— Обижаааешь, — покачал головой гремлин и поставил перед нами накрытую белым полотенчиком корзинку.

Яблоки тут же были выброшены за ненадобностью, а все внимание сосредоточилось на лакомствах, выуживаемых Фаустом из корзины.

Тревур с явной иронией смотрел, как мы со Стаськой бросаемся на вареную колбасу и жадно заталкиваем ее в рот, закусывая свежими овощами и еще теплым хлебом с хрустящей корочкой. Фауст в этом плане оказался более сдержанным. Феникса хватило даже на то, чтобы эту колбасу порезать. Тоненькими колечками. И сыр еще, и вареную картошечку с пылу с жару.

— Ну вы и оголодали, — с легким смешком прокомментировал наше поведение рыжий гремлин. А я заметила, что когда он вот так, как сейчас, широко улыбается, в уголках глаз собираются мелкие морщинки.

— Ну а что ты хотел? — мгновенно подключился к беседе Фауст, разумеется, не оставивший наше поведение без внимания. Он как раз укладывал колечки колбасы на хлеб и укрывал их сверху тонким ломтиком сыра. — Они же настоящие леди, потомственные графини.

Начинается… Опять он за свое!

Не удержалась и швырнула в Фауста ломтиком им же отрезанной колбасы. Колбаса на долю секунды прилипла к щеке и свалилась прямо за шиворот белобрысому язве.

Стаська хрюкнула. Я зажала ладошкой рот, дабы не заржать в голос. Тревур прыснул со смеху, а Фауст…

— Люба! — рыкнул феникс и бросив бутерброд, подскочил с места. Распахнул полы камзола и стал второпях расстегивать рубашку.

— О, стриптиз. Прям с утра! — отвесила комментарий сестричка.

— Между прочим, кидаться едой неприлично! — нравоучительным тоном заявил Фауст, извлекая из-за пазухи несчастный кусок колбасы и потрясая им у меня перед носом.

— Эх… Жаль, тортов с кремом нет, — вздохнула мелкая. — Вот бы сейчас в войнушку поиграть.

— А яблоки за еду, значит, не считаются? — нашла что возразить блондину.

— Я же не специально! — вновь повторил Фауст.

— Я тоже… Соскользнула просто, — состроила невинную мордочку и развела руками я.

— Мстишь, значит? — сразу просек фишку Фауст и зловеще сощурил синие глаза.

Ох, а злится-то, злится. Того и гляди, вскипит сейчас. А вот я ни грамма не раскаиваюсь.

Так ему и надо! Было б чем, еще бы добавила.

— Какие же вы все еще дети, — глядя на нашу парочку, по-доброму усмехнулся Тревур. — Хотя… В вашей ситуации чрезмерная вспыльчивость вполне закономерна, — еще шире улыбнулся гремлин, а я непонимающе сдвинула брови.

Это о чем он сейчас?

— В какой такой ситуации? — напрягся Фауст, так же как и я, не въезжающий, в какую сторону клонит помощник Альберта.

Умничка Стаська же сразу смекнула, на что намекает гремлин. Склонилась к самому моему уху и доверительно поведала:

— Милые бранятся — только тешатся.

— Тьфу на тебя! — отмахнулась я от малявки.

Я-то думала, Стаська что полезное скажет, а она… опять за свое.

— Как вам, кстати, наш потайной ход? — меж тем очень удачно перевел тему Тревур.

— Самое отвратительное в мире место! — сплюнула сестрица. — Вам бы ремонтом заняться, что ли. Я, конечно, все понимаю… атмосфера готичности, таинственности и аскетизма, безусловно, выдержана. С этой точки зрения и паутинка к месту, и голые стены, и отсутствие центрального освещения. Но, право слово, не солидно как-то. Да и не модно уже давно. У нас вот в подземке…

И вот тут сестрицу понесло совсем не в ту степь. Мужики тихонько офигевали от ее рекомендаций, я же, пока они были заняты, неспешно дожевывала остатки завтрака. А когда наконец насытилась, мягко перебила Стаську и перешла к более насущным вопросам, нежели улучшение жилищных условий в потайном ходе.

— Тревур, а вы случайно наши сумки не прихватили?

— Случайно прихватил, — обрадовал мужчина.

А потом поднялся с места, начертил в воздухе какой-то знак, тот вспыхнул синим светом, и через секунду на его месте возникла… эммм… дыра, короче. Эдакий портал в миниатюре.

Гремлин лихо сунул туда руку и выудил сначала одну сумку, а за ней и вторую.

Урааа, вещички! Хоть переодеться теперь можно. Все же в юбке по пересеченной местности шастать совершенно неудобно, да и после подземелья мы выглядим как чушки. В таком виде в приличное общество соваться стыдно.

Жаль только, что новые дорожные костюмы, приготовленные к отъезду, так и остались висеть на спинках кресел. Обидно…

Последнюю мысль я озвучила вслух. И гремлин тут же расплылся в довольной-предовольной улыбке.

— Я взял на себя смелость упаковать ваши костюмы в сумки, — сообщил мужчина, и Стаська тут же сунула любопытный нос внутрь.

— Тревур, ты чудо! — окрестила рыжика сестричка, и я в кои-то веки была с ней согласна.

— В замке же обыск… А лорду Альберту совершенно не нужно, чтобы в одной из комнат обнаружились столь компрометирующие вещи. Ну… и не мог же я разлучить вас с бабушкой, — хмыкнул этот прохвост.

Так вот оно что. Все дело, оказывается, в прахе, что лежит на самом дне поклажи. От госпожи графини, значит, избавиться хотели? Ну-ну.

— Как ты вообще ее вынес? Дух же привязан к замку… — удивился Фауст.

— Ну… скажем так, мне пришлось изрядно попотеть. И то, если бы я не передал его потомкам, — помощник Альберта многозначительно глянул на нас с сестрицей, — то, скорее всего, дух вернулся бы обратно. А так должна сработать родственная привязка. Кстати, — вдруг вспомнил что-то важное Тревур, — я ведь и ваши вещи приготовил.

Гремлин поставил перед Фаустом здоровенный баул, что по размерам был раза в два больше наших со Стаськой сумок. Причем вместе взятых.

— Кажется, ты перестарался, — скептически глянул на это дело феникс.

— Можете выкинуть лишнее, — посоветовал ему гремлин, на что блондин лишь тяжко вздохнул и с горестной миной на лице полез копаться во всем этом барахле.

Стоит заметить, что баулом гремлин не ограничился. Помимо него Тревур вручил фениксу длинную простеганную сумку, напоминающую чехол не то для клюшек, не то для лыж.

Внутри же оказались мечи! И Фауст им обрадовался куда больше, нежели вещам. Сразу прицепил один клинок на пояс, а второй заботливо упаковал обратно. Помимо мечей в поклаже имелся и набор коротких кинжалов, которые в мгновение ока разместились на одежде пернатого. Причем я так до конца и не поняла, куда блондин умудрился распихать такое количество колюще-режущих предметов, так быстро он это все проделал. Оставалось лишь надеяться, что на этих клинках