– Я знаю, я все знаю. Маргот, пойдем, я тебя до дома провожу. Ты поспи, а мы с тобой завтра поговорим, – сказал Ринат и потянул меня вверх.
Мы встали, и я уперлась носом ему в грудь. Неловко сошли по ступенькам, ждали у класса, когда прозвенит звонок.
У дверей квартиры Ринат поцеловал меня в макушку. Раньше я бы душу продала за такое, но теперь мне было абсолютно, невероятно все равно.
Я шла по улице. Стоял погожий весенний день, меня окружали симпатичные люди. Светило солнце, отражаясь бликами сразу во всех синих стеклах странной высотки. Я не спеша текла через толпу, на мне было черное пальто, точь‑в‑точь на модели какой‑нибудь, красный шелковый шарф, а еще рубашка и джинсы. И тело будто знакомое, а будто чужое и непривычное. Оно мне нравилось – прекрасное, завораживающее, взрослое.
Я шла не одна, со мной был Ринат, я держала его под руку, и мы шагали, счастливые и красивые. Со странно тянущим сердцем я поняла, что не могу вспомнить лицо Таньки, потому что вокруг так много света и любви, что даже сказать нечего. Мы плыли по улице, и казалось, что Ринат, чуть незнакомый и другой, стал еще выше.
Я стала тонуть в золотистом свечении – солнце теперь заливало все вокруг и било в глаза. Случайно наткнулась на кого‑то плечом, стала оборачиваться как в замедленной съемке, увидела улыбку и зеленые глаза, растрепанные волосы, белые зубы. Я почти оторвалась от Рината, потому что тот, другой, тянул меня… не физически, просил следовать за собой.
Я замешкалась. Ринат, будто не поняв, несильно дернул мою ладонь, и мы пошли дальше, вперед. Смешной парень отвернулся и, убрав руки в карманы пальто, двинулся по своему маршруту. Он шел к огромной зеленой дыре, его там кто‑то ждал. Я вгляделась и чуть не закричала, но парень и Танька (взрослая, живая Танька с неизменными розовыми волосами!) уже скрылись внутри воронки.
Я дернулась бежать к ним, вскочила на кровати и проснулась. Вместе со мной подпрыгнул спавший на кресле отец.
– Тише, тише, – сказал он, во мгновение ока очутившись рядом и гладя меня по мокрому лицу. – Ринат твой звонил, сказал, что совсем разболелась, и неудивительно. Ритка, ну, мы же просили, чтобы не ходила в школу.
Я заплакала, пряча лицо у него на плече, и сидели мы так долго‑долго. Потом папа начал рассказывать про то, какие мы с Танькой были смешные. И как сбежали на рок‑концерт, а он точно знал, что его дочь со всем справится, что она не исчезла, хотя переволновались все просто ужасно. Я в кои‑то веки знала кривую мораль этой истории, она, конечно, заключалась в том, что все и на этот раз получится.
Мои любимые люди словно сговорились. Они хотели, чтобы я забыла Танькино лицо. Пожалуй, один Ринат оказался вдруг, совершенно внезапно, ничего, но и он ведь тянул меня вперед…
Я обняла папу покрепче и сказала:
– Т‑ш‑ш.
Закрыла глаза и сконцентрировалась. Видение не хотело идти в руки, но маячило рядом, просто до него надо было добежать, как до зеленой дыры в пространстве. Я сделала шаг из темноты на залитую солнцем улицу. Все замерло. Это был не сон, просто моя якобы художественная память наконец сослужила службу. Запомнив картинку, я могла крутить ее потом, как хотела, в уме, рассматривая с разных ракурсов.
В голубых стеклах отражалось солнце. Рядом был фонтан, обычный, городской, но такой яркий и радужный. Ринат шел впереди, немного хмурый, я, с расширенными глазами, глядела назад и протягивала правую руку.
В начале тротуара в воздухе висел самый настоящий портал, на границе которого Танька ждала того странного зеленоглазого парня. Она стояла, чуть наклонив голову набок и не смотрела ни на меня, ни на Рината – тянула пальцы к нему, а он, еще улыбавшийся мне, явно собирался забрать ее с собой.
Я открыла глаза. Отец шептал что‑то успокоительное и гладил меня по спине.
Я знала, что делать. Отыскать того парня! Он меня точно вспомнит, потому что он не просто так. Он без моралей, он без историй, он – настоящий!
2. Старик
Найти парня было не так просто, как мне бы хотелось. Следом потянулась мучительная, длинная неделя, наполненная псевдоважными делами. В полицию мы с Ринатом ходили почти каждый день, и это было страшно. Мы в один голос рассказывали про то, что Иван не мог уехать из города, что мы видели его дважды в тот день, сначала я, затем Ринат. Родители ловили нас после каждой беседы, длившейся порой по часу. Когда перестали, мы начали ловить друг друга сами. У Рината забрали телефон с фотографиями Танькиных синяков, и мы поняли, что надо быть осторожнее. Благо, такие же снимки были и у меня.
Учителя вдруг решили, что пора втягиваться в учебу, а про Таньку можно забыть, и начали спрашивать с меня по всем предметам, а я ничего не знала, ни слова; учебники со свистом вылетали из головы. Каждая строчка давалась с трудом, а я думала, как доказать, что Таньку убили.
Однажды, после школы, мы сидели с Ринатом на площадке возле моего дома и молчали, потому что сказать было нечего. Мы толкались ногами от земли и ехали по кругу на грубом подобии карусели. Накрапывал мелкий дождик, дети убежали домой играть в приставки. Для октября было очень и очень холодно. Наши сумки валялись на земле, моя на Ринатовой – в последнее время он стал совершенным джентльменом, я даже узнать его не могла. Всю дорогу проносив звание первой партии нашей старенькой школы, он вдруг оказался обычным хорошим парнем, чем ужасно меня удивил. Вообще, у него была девушка, Ирка из одиннадцатого «Б». И какого черта именно Ринат ходил со мной везде, а другая Танькина подружка и ее первая любовь, Стрельцов, только взгляд отводили, я решительно не понимала.
Он хмурился, я чувствовала себя вымотанной. Уставшей, никакой, серостью, а не русо‑рыжей Маргошкой. Да и то сказать, за последние дни успела привыкнуть к беспощадному коверканному «Марготу».
– Ты учиться будешь? – спросил Ринат вдруг как‑то злобно.
Я замялась, задумалась и провела рукой по волосам, немытые, надо бы в душ. Не ужасные, но пора, совсем распустилась. Танька надавала бы по шее, подумать только, пошла чуть не на свидание с самим Ханом, а выгляжу черт знает как. Мечты‑мечты.
– Я не вижу, – сказала я. – Читаю в учебнике и не вижу. Алгебра мимо пролетает. Не понимаю. Все время про нее думаю.
– Что отчима в городе не было?
Я вскинула глаза на Рината. Его полудлинные волосы прилипли к лицу, а