— Как дела? — спросил он, все так же глядя на меня.
— Плохо.
— Почему?
— Самолет Сентябрины задержали, вот она и переживает, — пояснила мамуля.
— Переживаю я, потому что Ромка не смог меня встретить, хотя задержка рейса тоже неприятной получилась, — поправила я все с той же улыбкой. Вишневский Ромку не жаловал, считал его простоватым и чуть ли не уголовником, но это не главная причина этой самой нелюбви. Как говорится, нет ничего хуже ущемленного самолюбия, а у парня вроде Вишневского самолюбие размером с планету. Почти такое же большое, как у меня.
— Слышал, ты была в Исландии?
— Да. Наслаждалась отдыхом.
— Зимой?
— А что? Там отлично видно северное сияние.
— И больше ничего, надо полагать.
Ему-то какая разница, спрашивается?
Я сделала вид, что последний комментарий прошел мимо меня и завела разговор с Рыжей, раз уж та рядом присела. Хоть какой-то от нее толк, хотя собеседником она оказалась слабым и никак не могла сосредоточиться на разговоре. Подумаешь, я говорю невпопад? Можно ведь как-то подстроиться! Но Рыжая разве что у виска не крутила и все время вспоминала эту историю с вилкой.
К счастью, вскоре необходимость разговаривать с кем-то отпала: загалдели остальные, вспомнив про праздник Марта. Посыпались очередные поздравления, папа подсел поближе к мужу Оксаны и опять завел политическую тему. Возможно, он так пытается его из дома прогнать. Все отвлеклись на свое, и вот тогда-то Вишневский и решил нанести удар. Слегка наклонился над столом и шепнул:
— Думаю, скоро твой уголовник принесет новости.
Прозвучало угрожающе.
— Интересно, что ты будешь делать? — продолжил Андрей с явной издевкой.
А ведь Ромка не встретил меня в аэропорту, отговорился делами! Я сразу записала это в странности, даже обиделась… но вдруг у Ромки неприятности? Настолько крупные, что он приехать за мной не смог? И, судя по ухмылке Вишневского и его рвении нашептать гадость, так оно и есть, и враг в курсе происходящего. Но вопросов задавать ему я не стану, нечего радовать мерзавца. Еще час — и ретируюсь в сторону дома, вот тогда все и узнаю сама.
— Молчишь? — не желал успокаиваться Вишневский.
— Лучший ответ, который можно получить на глупый вопрос — это тишина, — равнодушно заявила я. — Поэтому я решила вообще не отвечать на твои вопросы.
— Поверь, тебе придется.
— И не мечтай.
— У тебя может не быть выбора.
— Пытать что ли будешь?
— А тебе бы это понравилось, верно?
— Еще как, — заверила я и стуком по бокалу привлекла внимание присутствующих: — Нет-нет, я не собираюсь поздравлять Марта. Просто хотела сказать, что мне нужная личная охрана. Андрей Вишневский только что угрожал мне пытками.
— Уверена, ты не так поняла… — начала мама. — Андрей?
— Я лишь пытался разделить интересы Сентябрины, — витиевато ответил тот.
— Если хочешь охрану — приходи завтра ко мне, а не разыгрывай комедию за столом, — был суров отец. — Вопрос закрыт, если это все.
Коротко и по делу — как всегда. И опять обидно.
— «Все» наступит, когда в дом перестанет приглашаться всякий сброд, — я оглядела кучку незнакомцев. — Но сегодня проще будет уйти мне самой. Я устала и хочу домой, — с этими словами я гордо поднялась из-за стола, радуясь, что появилась возможность свалить пораньше.
Вишневский тут же подскочил:
— Я провожу!
— Только не ссорьтесь! — мама провожала нас со счастливой улыбкой на губах. Видимо, сделала какие-то свои выводы и радуется им, хотя реальность вовсе не такая позитивная, какой могла бы быть.
Под взглядом отца расхотелось устраивать сцену. Я поджала губы, поцеловала маму, приобняла отца и вышла из гостиной, напряженно чувствуя, как Вишневский бежит за мной по пятам. Огреть его чем-нибудь и сбежать? Отличный план, жаль только, что Андрей знает мой адрес. Очухается и прибежит мстить… или еще хуже: все равно придется выслушать, что он там от меня хочет.
— В машину идем, — мрачно бросил он и первым вышел на улицу. Надо же, все его показушное веселье так быстро испарилось! Хотя наедине со мной от всегда особенно злобный, уже не раз замечала.
— Иди, — разрешила я.
Команды я никогда не выполняю, вот и на сей раз спокойно прошествовала мимо катафалка Андрея к своей Ауди и даже почти успела скрыться в салоне. Но Вишневский оказался прытким, выдернул меня из машины, словно репку из известной сказки и весьма грубо потянул в другую сторону. Как бы он ни обзывал моего Ромку, у самого повадки далеко не джентельменские.
— Ты лучше меня отпусти, — посоветовала я.
— А ты меня слушай.
— А если мне не хочется, Андрей? Значит, можно за руки меня хватать, да в стену швырять? Удобно быть двухметровым детиной, можно мозги вообще не использовать.
— Язык твой использовать бы по назначению.
— Я уже, прямо сейчас. Как и мозги. А ты все еще держишь меня за руку и лишаешь выбора. Осталось только в машину против воли запихнуть.
К моему великому возмущению, Вишневский именно так и сделал. Бесцеремонно подволок к двери, затолкал внутрь и дверь захлопнул, а машину запел. Неспешно обошел ее по кругу, разблокировал двери и юркнул в салон. Запустил двигатель, чтобы бы от холода не окочурились, на том все телодвижения и закончились. И слова тоже, мы сидели в абсолютной тишине.
— Расскажешь, где была? — первым нарушил тишину Андрей.
— Не стоило опаздывать на ужин, там я все подробно описала.
— Наврала с три короба?
— Не стоило опаздывать, — повторила я. — Сам бы все услышал.
— По-хорошему у нас не выйдет, да?
— Выйдет, если ты объяснишь, что тебе от меня надо, Андрей. Я на твои вопросы отвечать не обязана, как и ты на мои. Все дело в личном желании. У меня его нет, и я вольна послать тебя к дьяволу.
— И в любой другой ситуации я не стал бы с тобой связываться, удовольствие это на любителя, — в тон мне ответил Вишневский. — Но сейчас на мои вопросы придется ответить, дорогая. Без вариантов. Твои личные желания меня волнуют мало, уж прости. Последний шанс: где пропадала, солнце?
— Я уже ответила.
Вишневский рассвирепел, без сомнений. Он с такой силой ударил по газам, что я едва не откусила себе язык. Потом пришлось со всей силы вцепиться руками в подлокотник, потому что развернулись мы практически на сто восемьдесят градусов. Было бы открыто окно — вполне можно было бы вылететь из машины. Хорошо, что проехать много мы не смогли, ворота впереди, как-никак. Тормозили, само собой, тоже экстремально.
Ворота открывались медленно, вот этим я и собиралась воспользоваться: аккуратно потянула ручку двери, но она не поддалась. Уже не скрываясь, я дернула ее еще трижды: безрезультатно. В гневе я повернулась к мерзавцу:
— Тут закрыто! — рявкнула.
— А чего ты