Все решила сама Кира, утром пришедшая в зал, где ютилась мать, и тихо сказавшая, что хочет попробовать и сделает все возможное, чтобы ее учеба не пострадала. Марина с трудом сдержала слезы, услышав от крошечной девочки вполне взрослые речи, и кивнула. Они попробуют, а дальше будь что будет.
Конечно, она не сказала этого Кире, но в голове лихорадочно крутился лишь один вопрос: «Где взять на все деньги?» Словно прочитав ее мысли, Борис решительно заявил Марине, что станет заниматься с ее дочерью бесплатно в счет будущих гонораров, в которые он железобетонно верил. Кира была его креатурой, в ней он попытается реализовать все то, что не удалось ему самому. И поэтому он с самого начала был к ней беспощаден. Девочка к этому привыкла и смирилась. Знала, что самое главное — не перечить.
Разобрав по косточкам ее игру и отметив все ошибки, Борис уставился на Киру. Дождь прекратился, и в наступившей тишине тренер явно ждал ответа от воспитанницы.
— Я не… — Кира чуть было не сорвалась, повиснув на скользком турнике и чувствуя, что силы ушли. Но Борису нельзя было об этом говорить, иначе прибавит еще десять упражнений. Сцепив зубы она подтянулась еще два раза и спрыгнула на землю.
— Ты не что? — принялся сверлить он ее взглядом, сбрасывая с головы капюшон.
— Я не расслышала, — тут же исправилась и соврала Кира, улыбнулась тренеру, не рассчитывая на ответную улыбку, — может в спортзале еще раз повторите? Из-за дождя плохо слышно.
— В спортзале будешь заниматься. И чтобы больше я такого на корте не видел, — подытожил Борис, не сомневаясь — не увидит.
В прошлый раз девчонке явно было неудобно играть в кроссовках, которые стали ей давно малы, но она боялась сказать об этом матери. Он купил ей новую пару, но отдаст только в конце тренировки. Пусть не расслабляется.
⁂— Марина, с сегодняшнего дня вы будете работать с новыми средствами. Я внимательно изучила отзывы, и мне кажется, что эта марка более эффективна, — Ксения говорила таким тихим голосом, что Марине каждый раз приходилось прилагать усилия, чтобы расслышать, что говорит ее работодательница.
Ей казалось, что именно так и должна разговаривать сказочная фея, на которую была похожа Ксения Львовна. Голосом, похожим одновременно на звук падающей волшебной пыльцы и призрачный звон колокольчика Динь-Динь. В один из дней она поделилась своими мыслями с Галиной, но та, хмыкнув, развеяла ее романтические представления, объяснив, что голос хозяйки просто похож на циркулярную пилу — визгливый и монотонный. Поэтому та и старается говорить полушепотом, чтобы скрыть это от окружающих. Но что можно укрыть от прислуги?
Марина удивилась — зачем такой красавице что-либо скрывать? Такую даже голос не испортит: розовая матовая кожа, идеальная фигура, пышные блестящие темные волосы, волнами укутывающие бывшую модель. Ксения была идеальна. Глебу Петровичу здорово с ней повезло. Хрупкая жена, похожая на изящную поделку из слоновой кости, железной рукой вела домашнее хозяйство и была чувствительна к малейшим деталям. Несколько лет назад она наняла Марину, чтобы та пять раз в неделю убирала помещения первого этажа — общедоступное пространство, где регулярно закатывались стильные вечеринки для многочисленных гостей. В хозяйские спальни на втором этаже Марину не допускали: там убирала личная горничная Ксении. А Марине нужно было «сохранить белое белым», как изящно выразилась Ксения Львовна, объяснив, что они с мужем выбрали белый цвет как основной цвет интерьера, чтобы оттенить находящиеся в доме предметы искусства.
Поэтому пять раз в неделю Марина надраивала специальными средствами белоснежную кухню, туалеты и мраморные полы огромного особняка, а раз в неделю тщательно мыла стены. Дом выглядел идеально, и Марина сама получала удовольствие от нахождения в нем: столько воздуха, света, чистоты! Единственным минусом была кожная реакция на действенные моющие средства, которые Ксения закупала где-то за границей. Зуд и покраснения здорово осложняли жизнь Марины, но благодаря Валиному крему реакция быстро проходила.
С хозяином дома она пересекалась редко, и он наводил на нее священный ужас. Перед красивым статным мужчиной лет сорока, всегда стильно одетым, подстриженным и пахнущим горьковатым парфюмом, Марина цепенела словно кролик перед удавом. Это был человек из другого мира. В последний раз о таком она мечтала еще в балетной школе, когда наивно представляла себя примой Большого театра, к чьим ногам такие вот Глебы Петровичи кидают роскошные букеты и кого ждут на личных лимузинах по окончании представления. Но на мечтах был поставлен крест, когда педагоги заявили Марине, что дать ей больше ничего не могут и для дальнейшего развития ей нужно ехать в столицу и поступать в балетное училище. Для этого у нее есть все данные. Мама об этом, разумеется, и слышать не хотела. Да и сама Марина ни за что бы ее не бросила с лежачей бабулей. Поэтому из балета она ушла, не подозревая, что через полгода и мама, и бабушка уйдут практически одновременно и больше ничто не будет мешать ее карьере. Но момент был упущен.
Марина улыбнулась и слегка подула, отгоняя с лица выпавшую из аккуратной прически прядь. Ну какая из нее балерина, ей-богу. Так бы и Кирусю не родила. А ведь ее дочь в разы талантливее матери, пусть даже в другом. А Глеб… Ну, пусть будет мужчиной из другого мира, тем более что сердце ее уже занято другим, идеальным. И пускай чувство безответно, это совсем не важно — главное, что у нее на душе тепло.
— Марина, вы меня слушаете? — Ксения слегка повысила голос, и Марина вздрогнула — совсем погрузилась в свои мысли и отключилась от разговора.
— Да-да, — поспешно закивала она, а Ксения недоверчиво уставилась на прислугу.
— И что я только что сказала? — вкрадчиво переспросила она, с трудом удерживаясь, чтобы не закатить глаза. С персоналом всегда так сложно! Глеб должен