- Да, Василий Петрович, вы действительно убили, - поставил окончательную точку следователь твёрдым голосом. - Причём двоих, ещё один молодой человек навсегда останется инвалидом, у него смещённый перелом позвоночника, а не шеи, как у первых двух. Иначе бы на вашей совести уже три жмура висело. Оставшаяся парочка тоже нескоро из больницы выйдет. Ловко вы их раскидали, однако, учились где или в борцовскую секцию ходили? - Спросил он с некоторой заинтересованностью.
- Нет, не ходил, так, немного армейского опыта, да и с друзьями-охотниками иногда тренировались. А там ребята военные, вот и нахватался отовсюду понемножку, - поборов предательскую дрожь рук, ответил ему.
Вроде бы мой голос снова стал твёрдым, но внутри было всё равно гадостно. Если на мне реальные трупы, чего я сразу не заметил, больно быстро меня захомутали, то получается всё хреново. И теперь точно не отвертишься, независимо от своей правоты или неправоты.
- Они же ведь первые напали и с ножами, я всего лишь отбивался... - уж не знаю к чему сказал я.
- Я знаю, - кивнул мне следователь, - мы просмотрели видеозапись с камеры наружного наблюдения на бензоколонке, где всё очень хорошо видно. Да и свидетели нашлись, которых подкупить не успели.
- Тогда в чём меня обвиняют? - Робкая надежда на справедливость никак не хотела покидать меня.
- Пока всего лишь в превышении пределов допустимой обороны, но это для вас не самое важное, - как-то изменившимся особенно твёрдым тоном сообщил мне Сергей Степанович.
- А что же тогда важное? - Я как-то слишком сильно возмутился такому предложению. - Их было много, ещё с ножами, что мне делать? Даже сбежать бы не успел. Неужели предлагаете в таких случаях добрыми словами отговариваться? Или вы думаете перед подонками надо раскрывать карманы и отдавать кошельки, чтобы не дай бог кто из них не пострадал? - Возмущение у меня достигло максимального напряжения, я даже вспотел.
- Я же говорю, для вас это не важно, важно то, кто от вас пострадал... - уже совершенно спокойно продолжил следователь.
- Думаю, уличная шпана, гастролёры залётные, ни одного русского лица не видел, - я немного сбавил обороты, но всё равно пребывал во взведённом состоянии.
- Если бы это обстояло именно так, вас бы уже давно отпустили. Даже извинились, наверное. Но, увы, так не получится, - Сергей Степанович глубоко вздохнул, выражая своё сожаление.
- Что мешает? - Ситуация меня снова начала раздражать.
Хотя мне такое эмоционирование совсем не свойственно, видимо сказывается бессонная ночь в камере и всё предыдущее тоже.
- Мешает не 'что', а 'кто', - теперь следователь взял уверенный тон институтского лектора, предлагающего мне прописные истины. - Один из погибших, сынок очень влиятельных в городе господ. Очень влиятельных господ, они к мэру дверь пинком открывают, не стесняются. Другие тоже детки не из последних. У этих молокососов хобби было такое, таких как ты лохов периодически щупать, и ножичком немножко щекотать, развлекались они так от скуки. Про девок вообще не говорю. На них у нас целая куча заявлений от пострадавших лежит, да и закрытых 'висяков' тоже, а сделать ничего не можем, уже не первый год как. Вот и доразвлекались они, повстречав тебя на свою голову, до этого-то им всё с рук сходило, совсем обнаглели. Могу тебе спасибо сказать от всего нашего отдела, почти избавил ты нас от большой головной боли. Однако их родители тебя живым теперь не отпустят, у них кровная месть в чести. Нет тебе больше жизни ни здесь, ни в тюрьме, везде достанут, с их-то деньгами и связями. Тут рядом с отделением две машины с их людьми стоят, караулят и ждут. Тебя даже в СиЗо (следственный изолятор) везти опасно, там сразу и кончат. Но есть один выход... - заговорщицким тоном заметил Сергей Степанович.
- Какой? Самому с горя повеситься что ли? - Я внутри ещё продолжал кипеть, что сильно сказывалось на моих ответах и внешнем виде.
- Нет, вешаться пока не обязательно, - следователь покачал головой, подошел к двери, открыл её, посмотрел в коридор и снова плотно её закрыл, взяв стул и сев рядом со мной, а не как раньше за столом напротив.
- Тут такое дело, только ты сразу не удивляйся, мы можем тебя хорошо спрятать... - тон следователя стал ещё более подозрительным.
- Интересно где? На двух метрах под землёй? - Я сейчас совсем не склонялся в сторону оптимизма, окончательно поняв, куда вляпался.
- Глубже, гораздо глубже, на такой глубине, куда никто никогда не докопается, - следователь перешел на шутливый тон, впрочем, мне сейчас было сосем не до шуток.
- Чем дальше, тем интереснее, - поддержал его весёлое настроение, про себя лихорадочно перебирая возможные варианты выжить в такой заварухе.
Про богатых 'горцев' и их методы достижения цели я знал слишком хорошо. Кровная месть для них не пустой звук и пережиток прошлого. Пока они не увидят мою голову на блюде - не успокоятся.
- Значит так, - тон голоса Сергея Степановича стал строг, - повторю, не удивляйтесь тому, что я дальше скажу, это правда. Мы имеем возможность отправить вас в другой мир, который вроде бы как похож на наш, но реально другой. Требуется только ваше согласие.
Вот это да. Тут хоть стой, хоть падай от таких новостей. Другой мир. Фантастика. И ведь таким тоном сказано, что не верить нельзя. Правду говорит следак. Да и на 'вы' перешел неспроста.
- У меня есть какой-либо другой выбор? - Я поднял бровь, показывая свои сомнения.
- Думаю, что нет, - улыбнулся следователь по особо важным делам, уже догадываясь, каким станет моё решение. - По крайней мере, я бы на вашем месте соглашался на моё предложение без лишних вопросов. Здесь вы точно покойник, а там - как получится. Проход туда только односторонний, и там вам гарантируется новая жизнь. Про оставшееся тут прошлое никто никогда не вспомнит, если вы того сами не захотите. Да и нас от проблем избавите.
- Только от проблем? - Что-то мне не верилось в полную искренность сказанного.
- Признаюсь вам честно - не только, - Сергей Степанович снова стал подчёркнуто строг. - Скажу начистоту - за вашу голову, естественно, отделённую от тела, назначена неплохая награда. Очень неплохая. Кем - сами догадайтесь. И если вы уедете отсюда в чёрном мешке, а