— Ты вот что, с такими идеями иди завтра на совет, если народ скажет да, попробую вскрыть те проходы. Но мне самому пока что-то не хочется туда лезть, узко там, развернуться негде, да и не убежишь, если что случится, придётся прикидываться раком.
— Так ты стреляешь лучше нас всех, так что не тебе бежать, а тем, кого ты встретишь.
— А если там пришельцы живые остались?
— Да откуда, сдохли они все, иначе нас бы уже давно в блин горелый закатали.
— Уговорил, попробую поддержать твою идею на совете, может, что и выгорит. Но без особого фанатизма, понятно? Меня скорее интересуют потенциальные пути отступления, что-то негры слишком активизировались в последнее время.
Тем временем мы закончили ковырять последнюю плазму, и Роман понёс разряженные батареи в жилой сектор. Там в наших бывших камерах, находились синтезаторы пищи, которые не только еду могут производить, но и, как оказалось, ещё и батареи заряжают. Одна беда, для того что бы синтезатор сработал и произвёл порцию либо еды либо энергии, кому-то требовалось находиться в камере. Напротив каждого блока были наблюдательные устройства, что-то типа видеокамеры, и синтезатор пищи включался пару раз в сутки, только если в блоке кто-то был. Причём количество синтезированной пищи соответствовало количеству тех, кто находится в поле зрения камеры. Нигеры, сразу раздолбавшие почти всё оборудование пришельцев, и в первую очередь тех самых 'соглядатаев', остались практически без еды. Но потом они помимо своего, захватили ещё два сектора, 'белый' американский и французский, так и продовольственную проблему почти решили. Почти — это значит, что от голода теперь пухнут французы и американцы, а не сами негры. Хотя им всё равно явно не хватает, потому-то они и рвутся ещё к нам, не считаясь с жертвами. Возможно, так они просто сбрасывают своё лишнее население, балласт. И, похоже, кроме нас им ещё никто не оказывал реального сопротивления.
Через час Роман приносит мне немного еды и заряженные батареи. Я понимаю, что сегодня кто-то из наших остался без ужина, чтобы накормить меня, очень редко бывающего в жилом секторе, да и для заряда батарей тоже приходится жертвовать. Либо то, либо это, но безопасность важнее, тут можно и потерпеть. Я вставляю батареи в оружие, проверяю уровень заряда, выпускаю по одному слабому разряду в стену, где у меня нарисована мишень. Аппараты работают чётко, всё же хороша техника у пришельцев, мы ещё долго на Земле подобную сделать не сможем. Все двенадцать аппаратов работают как надо, можно завтра выдавать ребятам на дежурство.
— Тревога, тревога! — вбегает в мастерскую посыльный, — готовится большой прорыв в третьем секторе. — Оружие готовое уже есть?
— Есть, — с гордостью в голосе отвечаю я, — все утренние трофеи переделали и зарядили, хоть сейчас в дело.
— Отлично, хватайте их и бегом за мой, нас ждут около второй баррикады.
Мы несёмся по коридорам нашего сектора, здесь более низкая гравитация, чем в остальных местах, так как этими коридорами пользовались сами пришельцы, и гравитацию настраивали под себя. А потому бежать как обычно не получается, мы перемещаемся большими прыжками, иногда отталкиваясь даже от стен и потолка. Скорость такого 'бега' может доходить до шестидесяти километров в час, и с непривычки очень трудно сохранять равновесие и вообще нужное направление движения, но нам-то оно уже привычно. Через пять минут мы уже на месте, я раздаю оружие ждущим нас бойцам.
У самой баррикады идёт активная перестрелка. Трое бойцов, быстро на секунду выглядывая над завалом, отправляют в сторону противника по два-три заряда. С той стороны тоже постоянно что-то прилетает, окутывая баррикаду жаром, но внешняя часть её сложена из блоков керамики отодранных от стен, и которую плазма с одного или даже нескольких попаданий неспособна прожечь.
— Сейчас будут обходить другими путями, готовьтесь, — орёт от баррикады боец, — смотрите проходы справа.
Мы распределяемся по боевым парам, меня снова забирает Олег, прибежавший на полминуты позже меня.
— Опять ты, Серёга, на рожон лезешь, — мотая головой, укоризненно говорит он, — я же говорил, что сегодня за тебя подежурю.
— Так это, я пушки принёс, и что, прикажешь обратно идти, когда вы тут 'кувыркаться' будете?
— Тебе прикажешь, пожалуй, давай вперёд, как обычно, прикрываю...
Я прыжком бросаюсь в правый коридор, выставляя плазму вперёд в поиске подходящей цели. Но коридор в зоне видимости ещё чист, я вскакиваю на ноги и прыжками устремляюсь вперёд. Быстрота и скорость реакции — вот наши самые главные козыри, негры плохо стреляют, и это позволяет нам врываться в их ряды и расстреливать практически безнаказанно. Так и в этот раз, за поворотом вижу двоих с оружием, в падении переворачиваюсь на спину, выстрел, второй, третий, готовы, голубчики, даже выстрелить в нашу сторону не успели. Но что-то мало их, обычно за стрелками ещё бывает не менее дюжины копейщиков, наверное, это разведчики были.
Снова поворот, м-мать, вот гады, на нас гонят толпу десятка в три белокожих женщин, то ли американки, то ли француженки, одежду с них содрали у некоторых видны следы избиений и кровоподтёки. А за ними в пяти шагах шестеро негров с плазмой. Вот это да, новая тактика, умнеют обезьяны...
— Олег, стена — потолок! — кричу я, и, пользуясь слабой гравитацией, забегаю на стену и делаю несколько шагов по потолку, пока хватает инерции.
Я заранее прикинул, что этого рывка мне должно хватить, чтобы перескочить толпу бегущих на меня женщин, оказавшись у них за спинами, как раз перед самими неграми. Такого маневра противники явно не ожидали, и пару секунд их растерянности у меня есть. Этих секунд мне как раз хватило, чтобы завалить троих ещё в полёте, а потом открыл огонь, повторивший мой маневр с другого бока Олег. Двое нигеров стали ещё чернее, чем были раньше. Последний из них вовремя понял, что уже остался совсем один против нас двоих, и успел даже рвануть назад. На его счастье, коридор делал изгиб, и мы не успели сразу поджарить его задницу. Мы, было, рванули за ним, но он успел оторваться слишком далеко, бросив пушку от страха.
— Хрен с