Архитектор: (зачеркнуто)

Из встречи с финансовым директором Kinesis Corp.

     Частые вспышки фотоаппаратов и едва уловимый запах диоксида титана, порошка для снятия отпечатков пальцев, говорили о том, что следственная группа во всю погрузилась в до боли привычный им процесс. Оперативники стояли в стороне, рассеянно поглядывая на копошащихся следователей, и скучающе перешептывались. Черные маски они пока не спешили снимать, но всем было очевидно, что их услуги не понадобятся. Несмотря на то, что группа захвата без промедлений прибыла на место, они опоздали.

     Гальцев внимательным взором изучал обстановку не обращая внимания на суетящихся подчиненных снимающих отпечатки и ползающих по полу в поисках улик.

 Пальто его по-прежнему было застегнуто на все пуговицы, хотя температура в тесной комнатке была повыше, чем в кабинете ректора. Не прошло и суток с того момента как главный следователь Гальцев посетил доктора Аксакова. Несколько его людей продолжали следить за Аксаковым. Исходя из рапорта, доктор придерживался своего обычного расписания, и практически не покидал здание института.

     "Очень интересно" – пропел себе под нос следователь.

     Он подошел к ветхому столу и положил на него руку, из-за чего тот начал покачиваться. Грязная скатерть, пару чашек с недопитым кофе. И эти причудливые головные уборы. На столе их было два. Громоздкие и грубо обработанные они более смахивали на бесформенные котелки, в которых пещерные люди варили похлебку. Но в том, что это были именно головные уборы никто не сомневался.

     Неподалеку, возле перевернутого кресла лежало застывшее в агонии тело юноши. Рука мертвой хваткой вцепилась в ножку кресла, словно парень в последнее мгновение попытался спастись прикрывшись предметом мебели как щитом. Выпученные глаз, полные боли и ужаса. Голову подобно терновому венку венчал шлем, такой же как те, что лежали на столе.

     Артур Машемедзянов, он же Маша, скончался, смотря своему убийце в глаза.

     Пару дней назад Гальцеву пришлось лицезреть картину до боли похожую, когда в Солиниковском переулке было обнаружено тело Константина Ветрова. Кличка – Кроль.

     "Кардиостимулятор значит" – ни к кому конкретно не обращаясь процедил сквозь зубы следователь.

     В комнату быстрым шагом вошел лейтенант. Переступая через суетящихся на полу следователей, он начал пробираться к Гальцеву. По пути он задел головой подвешенные к люстре колокольчики и комнату наполнила мелодичная трель востока.

     – Мы нашли второго. – отрапортовал он.

     – Надо же, так быстро, – удивился следователь, – подготовьте все. Через пятнадцать минут я буду в отделении для допроса.

 Лейтенант нервно перебирался с ноги на ногу.

     – Какие-то проблемы?

 Лейтенант неуверенно ответил:

     – Нет… в общем… Его везут не в участок.

     – Да ну? – следователь удивленно приподнял брови, – и куда же? Надеюсь, не в морг?

     – Нет, - парировал тот, – он в реанимации. Произошло ДТП.

 ***

     Он почувствовал как кто-то нетерпеливо трясет его за плечо, аккуратно, но очень уверенно.

 Ему не хотелось открывать глаза. Обезболивающее позволило ему погрузится в забытье, где боль была почти не ощутима. Теперь же боль возвращалась. Нестерпимая, она подобно пламени огня вспыхнула в грудной клетке и распространилась по всему телу. Он изогнулся и стиснул зубы, подавляя вскрик.

     Зрение постепенно сфокусировалось, и перед собой он увидел высокий силуэт человека одетого толи в плащ, толи в пальто.

 Тот склонился над лежащем на койке парнем и произнес в самое ухо:

     – Ну здравствуй Петя.

     – Кто вы? – прошептал Петр. Приступ боли снова пронзил его тело, и он поморщился.

     – Меня зовут Евгений Гальцев. Я веду расследование вашего дела.

     – Что вам нужно? – спросил юноша настолько тихо, что следователю пришлось податься вперед, чтоб расслышать.

     Гальцев кинул беглый взгляд на кисти рук парня. Искореженные, неестественно скрюченные пальцы. Наверняка по этой причине он получил кличку Креветка.

     Перед ним лежал человек ответственный за несколько смертей. Человек, который возможно хладнокровно убил ректора и позже всех своих соучастников. По крайней мере все имеющиеся улики указывали на это. Слишком явные улики.

     Петр закрыл глаза, и Гальцев испугался, что тот потеряет сознание. Но Креветка начал медленно декламировать:

     – "Я Господь, Который сотворил все, один распростер небеса и Своею силою разостлал землю, Который делает ничтожными знамения лжепророков и обнаруживает безумие волшебников, мудрецов прогоняет назад и знание их делает глупостью"

 Следователь терпеливо ждал, пока тот закончит цитату.

 Петр открыл глаза и с искренним сожалением в голосе произнес:

     – Я думал, что мог предвидеть… я ошибся. Меня использовали. Всех нас… Я пуст… Они поверили мне. Думали что я пророк, а я… лжец, и марионетка. Теперь Кроль и Маша мертвы.

     – Расскажи мне все подробно. – успокаивающим голосом проговорил следователь, – Начни с того момента как вы трое задумали побег и убийство Ректора.

 Глаза Петра расширились. Он попытался привстать, но тело его не было согласно с подобным обращением, и он снова распластался на койке.

     – Четверо! – истерическим голосом прокричал он, умоляюще глядя на следователя, – Нас всегда было четверо!