Линейка танков «блицкригов»: «Pz.IV», «Pz.III», в глубине снимка просматриваются «Pz.38 (t)» и «Pz.II». «Троек» и «четверок» в 1939–1940 гг. было просто мало, хотя и они не поражали характеристиками.
Радиосвязь 1940-х годов была еще несовершенна, и эффективность ее использования оставляла желать лучшего. Часто атмосферные помехи делали работу радиосвязи между частями и соединениями просто невозможной. Так в журнале боевых действий 3-й танковой группы Гота можно обнаружить, например, такую запись за 4 июля 1941 г.: «Состояние атмосферы делает практически невозможной связь в дивизиях. Штаб танковой группы получает мало донесений и основывается главным образом на данных авиаразведки VIII авиакорпуса». Аналогичные жалобы на перебои в работе радиосвязи достаточно часто встречаются в оперативных документах соединений и объединений немецких танковых войск. Все это не мешало эффективному наступлению, т. е. радиосвязь не являлась ключевым элементом блицкрига. Даже без нее колесики германской военной машины продолжали вращаться.
Пикирующий бомбардировщик «Ю-87» на показе Эрнсту Удету. Перед самолетом лежат 250-кг бомбы.
Обойденная «линия Мажино». Осознание ограниченных возможностей «панцеров» и «штук» заставляло придумывать рациональные объяснения крупным успехам Германии 1939–1941 гг. Если преодоление обычной полевой обороны силами «панцеров» и «штук» еще было понятно на бытовом уровне, то преодоление линий бетонных ДОТов на «Pz.I» и «Pz.II» представлялось невероятным. Соответственно разгром союзников в кампании 1940 г. часто представляется за счет обхода линии укреплений на франко-германской границе. Они были известны под названием «линия Мажино» и закрывали южный участок границы Германии и Франции. Считается, что линия была построена с роковой ошибкой – не был прикрыт северный участок границы, через который, собственно, и прорвались немцы. Никакой роковой ошибки, разумеется, не было. Задачей «линии Мажино» было… направить немецкое наступление во Францию по маршруту плана Шлиффена 1914 г., то есть через страны Бенилюкса. «Линию Мажино» можно назвать построенной под девизом высказывания Клаузевица: «Располагаясь за сильными укреплениями, мы заставляем противника искать решение в другом месте». Необходимость прорывать сильные укрепления должна была, по идее строителей линии, заставить немцев выбрать обходной маршрут. Это позволило бы союзникам довольно точно просчитать действия противника и навязать ему сражение в Бельгии.
Однако в действительности в мае 1940 г. немцы прорывали линию Мажино под Мобежем, Седаном, было взято укрепление Ла-Фер. Наибольшую известность получил прорыв через «продолжение» «линии Мажино» в Арденнах. 13–14 мая 1940 г. это было сделано XIX танковым корпусом Гудериана, форсировавшим Маас у Седана. Конечно, укрепления «продолжения» были слабее, но это были полноценные бетонные ДОТы. Бомбардировка укреплений «штуками» имела в лучшем случае моральный эффект, потери французской пехоты от нее были незначительными. Немцам удалось форсировать реку и взять штурмом ДОТы силами специально подготовленных саперных частей и пехоты. Только благодаря этому удалось закрепиться, навести понтонный мост и пропустить по нему пресловутые «панцеры».
Причем если корпус Гудериана активно поддерживался авиацией, то следовавшая параллельным маршрутом пехота получала куда меньше самолето-вылетов люфтваффе. 17 мая 1940 г. два 210-мм орудия открыли огонь по небольшому укреплению Ла-Фер. 18 мая два каземата с 75-мм пушками были оставлены своими гарнизонами. Немецкие штурмовые группы начали пробивать себе дорогу в глубь укреплений. Здесь любопытно отметить два фактора, повлиявшие на успех немцев. Во-первых, немецкие саперы и пехотинцы активно использовали воронки от снарядов и бомб, чтобы подобраться к бетонным казематам. Во-вторых, французские укрепления «продолжения» «линии Мажино» не располагали 50-мм минометами для осыпания минами окружающего пространства, в том числе воронок. Соседнее укрепление Ле Шен попыталось поддержать защитников Ла-Фер огнем 75-мм орудий, но казематы находились слишком далеко, чтобы огонь был сколь-нибудь эффективным. Немецкие штурмовые группы взбирались на укрепления и уничтожали их зарядами взрывчатки. К концу дня 19 мая все укрепление Ла-Фер было захвачено, и немцам была открыта дорога в глубь Франции. Между 20 и 23 мая были один за одним уничтожены четыре укрепления Мобежа.
Один из «отцов» германских танковых войск – Гейнц Гудериан.
Последний удар по «линии Мажино» был нанесен в июне 1940 г. в ходе операций «Тигр» и «Медведь». Против укреплений применялись 420-мм артиллерия, удары пикирующих бомбардировщиков, штурмовые группы. В целом можно сказать, что «линия Мажино» была хотя и с трудом, но прорвана немцами в нескольких местах. Не менее драматичные события разворачивались в Бельгии. Многим хорошо известен захват форта Эбен-Эмаэль парашютистами. Действительно, 10 мая 1940 г. парашютисты на 40 планерах приземлились на крышу форта Эбен-Эмаэль и заставили гарнизон капитулировать подрывом кумулятивных зарядов на куполах и башенках форта. Однако эта акция отвлекла внимание общественности от куда более важных событий. С 10 до 15 мая 1940 г. шло сражение между штурмовыми группами пехотинцев и гарнизоном форта Обин-Нефшато. С помощью 305-мм и 355-мм орудий был разрушен форт Баттис, капитулировавший 22 мая. Опыт Вердена не прошел даром. Форты во Вторую мировую войну уже не были непреодолимым препятствием для армии, получившей опыт позиционной борьбы на Западном фронте в 1914–1918 гг.
Однако для нашего исследования важен факт, что в прорыве через «продолжение» «линии Мажино» ключевую роль сыграли штурмовые группы саперов и пехоты, а не танки и пикировщики.
«Линия Сталина» Не стали препятствием для блицкрига и укрепления «линии Сталина». Надо сказать, что о «линии Сталина» чаще всего несли еще большую ахинею, чем о «линии Мажино». Так, в статье полковника К. Черемухина в «Военно-историческом журнале» утверждалось, что укрепрайоны на старой границе не только оказались разоружены с переносом границы на запад, но и «большая часть сооружений была засыпана землей»[2]. В дальнейшем версия об уничтожении укреплений получила свое развитие. В интерпретации диссидента П. Г. Григоренко звучала так: «Им [укрепрайонам. – А.И.] уготована была иная судьба. Их взорвали, не дав сделать ни одного выстрела по врагу». Вероятно, Григоренко краем уха слышал о взрыве укреплений «линии Маннергейма» и спроецировал это событие на «линию Сталина».
Разумеется, были и более взвешенные мнения. Ведущий советский историк начального периода войны В. А. Анфилов писал, что противнику удалось прорвать оборону Новоград-Волынского УРа «на узком участке фронта, при поддержке бомбардировочной авиации». Никаких подробностей, как правило, не сообщалось, несмотря на большое значение этого прорыва для развития событий на Юго-Западном фронте. В своих мемуарах бывший начальник оперативного отдела штаба фронта И. Х. Баграмян писал:
«Лишь вечером [7 июля. – А.И.] поступило первое донесение […] о том, что фашистские танковые и моторизованные части прорвались у Нового Мирополя и устремились на юго-восток. Еще позже мы узнали, что они вошли в Бердичев. Когда Пуркаев доложил