Игорь с видом человека, выполняющего капризы тяжелобольного, уселся на стул напротив нее и положил ладони ей на колени.
– Рассказывай, в чем дело, – негромко, но твердо велел он.
– Думаешь, тебе будет приятно? – почти с ненавистью спросила Нелли, уставив на него пустые, черные дыры зрачков. – Расскажу, так ведь, того и гляди, вмешиваться придется, суетиться, а там и по красивой морде схлопотать можно!..
– Нелли, – поглаживая ее колени, тихо ответил Игорь, – за что ты меня так обижаешь?
Нелли опустила голову, помолчала и начала рассказывать…
Напившись у Лели чаю, Ванька пошел клянчить у бабки Юльки метлу, чтобы замести бутылочные стекла под окном общаги, а Леля пошла его контролировать. Сама же Нелли отправилась в буфет за сигаретами. Она возвращалась, когда из дверей своего блока выглянул Ян Гапонов и окликнул ее:
– Караванова, посой!..
У Гапонова был странный, какой-то детский дефект речи. Сейчас Гапонов был сильно пьян, глаза его глядели тускло, светлые небольшие усы были прижаты на одну сторону.
– Зади, – велел Гапонов.
Нелли подумала, что Ваньке еще предстоит разговор с Гапоновым о выселении, поэтому решила не ссориться, а развернулась и вошла в комнату. Здесь царил бардак, окно было без штор, из открытого шкафа свешивалась штанина, воняло застарелыми окурками и потом. На соседней кровати храпел сосед и приятель Гапонова Ленька Генерозов. На столе на мокрых газетах громоздилась грязная посуда, валялись открытые консервные банки, окурки, стояла полупустая бутылка портвейна. Гапонов запер дверь, пошатнувшись, обошел стоящую на дороге Нелли и сел на единственный стул.
– Садись, – безразлично сказал он.
Нелли оглянулась. Ей не оставалось ничего иного, как сесть на кровать напротив Гапонова колени в колени. Гапонов долго молчал, глядя куда-то вниз, потом вздохнул, как перед тяжелым усилием, почти не вставая, вдруг уперся Нелли в плечи и повалил ее, ничего подобного не ожидавшую, на одеяло. Сам он моментально лег сверху, рывком подтянул ее вдоль кровати и, дыша в лицо перегаром, потащил узкую юбку.
– Я… з-закричу… – шепотом выдавила Нелли, силясь высвободить руки.
– Ори, – хрипло согласился Гапонов.
Юбка уже задралась до ляжек, когда Нелли наконец вырвала руки и схватила Гапонова за волосы над ушами. Как штурвал, она повернула голову Гапонова набок, и Гапонов со стоном перевалился в сторону. Нелли, освободившись, села и быстро соскользнула на пол. Отойдя на шаг, она оправила измятую юбку, опустив ее вниз и шевельнув бедрами. Она тяжело дышала, прядь волос попала в рот. Не говоря ни слова, она пошла к двери, но, пока отпирала замок, Гапонов тяжело поднялся на ноги и дернул ее за локти, оттаскивая назад. Нелли прижалась к шкафу спиной, а Гапонов навалился на нее животом.
– Почему не даешь? – без выражения спросил он, снова подтаскивая вверх ее юбку.
Гапонов выдыхал прямо в глаза. Нелли отвела взгляд от его запекшихся губ, молча смотрела на бутылку портвейна, которая от толчка упала и разлилась по столу.
– Дай добром… Я же драл тебя на певом кусе, или забыла?..
– Все, Гапон, – сдавленно ответила Нелли. – Ты уже в пролете…
– Ты же лядь, – просто сказал Гапонов. – Тебя же все имели, чего теперь девочку строишь, Караванова?..
Нелли резко ткнула пальцами Гапонову в ребра. От неожиданности Гапонов дернулся и отшатнулся, а Нелли еще оттолкнула его на середину комнаты и опять пошла к двери. Гапонов стоял неподвижно. Когда Нелли открыла дверь, Гапонов сказал ей вслед:
– Докобенишься, сука. Сосать у меня за счастье считать будешь…
Когда Нелли начала рассказывать об этом Игорю, она как-то моментально успокоилась, даже заледенела в спокойствии. Но чем дальше она говорила, тем ярче в ее речи проступало что-то истерично-вызывающее, тем циничнее, бесстыднее, гнуснее и подробнее он становился, и к концу Нелли уже злобно смаковала свою историю. Игорь сникал и сгибался. Нелли словно захлебывалась своим унижением и им унижала Игоря, стремясь сделать ему больно, очень больно, еще больнее, и находила зверское наслаждение в этом истязании его и себя. Окончив, она глядела на Игоря с ненавистью, с презрением победителя, глумящегося над побежденным. Она почти задыхалась, готовая, кажется, броситься на Игоря и вцепиться в лицо ногтями.
Оба они молчали: Игорь – опустив голову, Нелли – жадно ища его взгляда.
– Забудь все это, – вдруг глухо произнес Игорь. Нелли хищно ощерилась, как волчица, и звонко, злобно расхохоталась ему в лицо.
– Больше этого не повторится, – сказал Игорь, встал, не прикасаясь к ней, осторожно обогнул ее колени и пошел на выход.
Отличник с учебником в руках лежал на своей койке. Игорь остановился у стола, спиной к Отличнику, оперся костяшками пальцев о столешницу и стал смотреть в окно.
– К тебе заходила Маринка, – сообщил Отличник. – Звала тебя к себе, она сегодня всю ночь одна.
Игорь вдруг застонал и склонился над столом, словно его рвало.
– Боже мой, какая дикая грязь… – со страшной болью сказал он. – Ведь им ничего не стоит все растоптать, испоганить, загадить…
Отличник даже сел на кровати, пораженный словами и видом Игоря.
– Кроме нее, у меня же нет ничего… Она – последняя надежда моя… И они меня таким же паскудством делают, как и сами…
– Да что случилось-то, Игорь?.. – пролепетал Отличник.
Игорь выпрямился.
– Только что Талонов чуть не изнасиловал Нелли, – проскрипел он и бросился из комнаты.
Отличник вскочил, объятый мгновенным ужасом. Он нырнул под кровать за тапками и кинулся к двери, но столкнулся с входящим Ванькой. Ванька подмел асфальт от бутылочных стекол, выпил пивца и, проводив Лелю, возвращался крайне довольный жизнью.
– Стоять смирно! – гаркнул он, хватая Отличника. – Представляешь, харя, гляжу в окно триста десятой – там Танька Стрельченко, голая как лампочка, а за спиной у нее – Маркелов!.. Оборзело поколение!
Лицо у Отличника скривилось, как от зубной боли.
– А куда это Игореха почесал с такой рожей? Чай к Ботве пить?.. – по инерции весело спросил Ванька, и улыбка уползла в его бороду, как уж в траву. – Эй, чего тут у вас?
– Гапонов только что Нельку чуть не изнасиловал, – прошептал Отличник, глядя Ваньке в глаза.
– Блядь!.. – сказал Ванька и рванулся вон из комнаты.
Отличник метнулся за ним.
В это время Игорь уже добежал до комнаты Гапонова, стукнул в дверь и, не услышав ответа, вошел.
В комнате все было так, как описала Нелли. По столу разлилась лужа портвейна, в которой