Мама выскакивает на небольшую прогалину и толкает меня под корневища упавшей сосны. Лесная красавица по высоте могла сравниться с десятиэтажным домом, но буйный ветер решил по-своему. Корни толстыми змеями идут от ствола в землю. Мама быстро говорит: «Малыш, ползи до конца норы, там мы приготовили тебе сладкий подарок. Не вылезай, пожалуйста… Пока не затихнут все звуки, не выходи… Что бы ни кричали и как бы не вызывали – не выползай!».
Мягкая рука подталкивает к норе. Миндалевидные глаза испуганно шарят по сторонам. Под корнями чернеет отверстие, и я ползу туда, в темноту. За обещанными сладостями. Мамины легкие шаги стремительно удаляются. Я ползу…
– Малыш, быстрее! – знал, что он меня не слышит, но невольно начал болеть за него. За него? За меня? Но я этого эпизода не помню. Сон или прошлое?
Пахнет сырой землей, песок сыплется за шиворот, щекочет кожу. Рассыпаются под руками сгнившие корневища. Какие-то шнурки скользят по волосам, паутина опутывает лицо, я стряхиваю липучие нити, размазываю по щекам грязь. Вдалеке брезжит свет, и я с удвоенной энергией двигаюсь на светлое пятно. Стенки норы сдавливают с боков, пару раз застреваю, но прорываюсь и ползу вперед. Тихонько хнычу, но ползу.
Ещё немного! Давай, малыш!
Нора расширяется, и я попадаю в маленькую пещерку, в потолке белеет узкое отверстие. Сквозь переплетение корешков с трудом проникает свет. Я кручусь на месте, оглядываю пещерку, но сладостей нигде нет, если не считать кучки белеющих в полумраке мелких косточек. Сухая норка. Лисья или барсучья?
Темнеет ещё одно отверстие в стене напротив, но настолько узкое, что голова туда не пролезает. Шарю там рукой, но ничего не нахожу.
Я очень обижаюсь на маму за обман, и громко зову её, чтобы спросить об обещанном угощении. Мамины слова о молчании забываются на фоне горького разочарования.
– Молчи, ребёнок! Молчи!
С потолка осыпается земля, и около отверстия возникает какой-то шум. Кажется, что пришла мама – кричу ещё громче. Мама не отзывается, но в лазе, где синеет небо, и покачивается ветка березы, возникает лохматая темно-серая морда с белым пятном на лбу. Вытянутая пасть измазана красным. Собака съела мои ягоды?
Охренеть! Ну и чудище! Морда в два раза больше чем у сенбернара.
– Собачка, приведи сюда папу и мама! – прошу я появившееся животное.
Морда приближается к отверстию и на меня смотрит янтарный глаз с круглым зрачком. Секунду спустя глаз исчезает, а на лицо сыпется земля – могучие лапы собаки расширяют лаз, из пасти речными перекатами раздается утробный рык. Я пугаюсь, дикий ужас от сознания того, что сейчас покусают, сковывает тело.
Уползай, малыш! Уползай!
– Папа! Мама! Помогите!!! – крик вырывается из горла и возвращает телу послушность.
Я пячусь задом к норе.
Он меня услышал?