Я открываю рот, чтобы продолжить в этом же духе и, возможно, развить небольшой успех, но "вампирша" прикладывает тонкий пальчик к губам:

– Давай дотанцуем, а то разговоры сбивают с ритма!

Я невольно вдыхаю, и аромат легких духов щекочет ноздри. Пахнет луговыми травами и запахом малины. С удовольствием киваю и кружусь, держа за талию волшебное творение. Держу как бокал из тончайшего хрусталя, боюсь дышать, чтобы не спугнуть мечту, сказку.

Под сводом клуба «Шуйский пролетарий» крутится блестящий шар, мелкие зайчики легонько перепрыгивают с пары на пару. Сладкоголосая певица группы «Nightwish» выводит рулады о прогулках по воздуху. А нас кружат волны музыки, покачивают в такт, и мы сами будто порхаем в облаках. И никого рядом, лишь огромные карие глаза, лишь несмелые прикосновения рук, лишь чудесно пахнущие волосы.

Так не хочется прекращать сказочный танец и чувствовать прикосновения жаркого тела, но певице надоедает гулять в звездных высотах, и песня заканчивается. Юлины руки соскальзывают с плеч, нужно срочно что-то предпринять.

– Благодарю за прекрасный танец, чудесное создание с великолепным именем Юлия! Разрешишь чем-нибудь угостить? – я придерживаю девушку за талию. Стипендия, полученная накануне «Дня посвящения» и не успевшая перейти в съедобное состояние, позволяет задать такой «мажорский» вопрос.

Легкая кофточка сминается от прикосновения руки и приоткрывает полоску светлой кожи. Невольно задерживаю взгляд на подобном откровении, и, ценой титанических усилий, получается перевести взгляд обратно на лицо.

Ди-джей ставит что-то энергичное и популярное, где нет близкого контакта, зато есть ритмичное «дыц-дыц-дыц». Вокруг собираются в кружки студенты, что разошлись на время медленного танца. Юля окидывает взглядом затемненный зал, изящная ручка кому-то машет.

– Разрешаю угостить минералкой, а то здесь очень душно! – Юля улыбается, и у меня екает сердце.

И это я – закаленный в любовных интригах третьекурсник, у кого несколько раз был секс с Людой, и целая куча поцелуев с другими девчонками! Мало? Ну да, я немного скромен.

Эх, Людмила, где же ты сейчас? Но нет, нужно перестать вспоминать прошлое. Не буду! Она не вернулась и забрала документы, мне ни строчки. Предала! Но прочь грустные мысли! Хватит. Я же пришел забыться и повеселиться. Жги, Сашка, рви последнюю тельняшку!

– А может, чего покрепче? Пивка для танцевального рывка, или винца для улучшения цвета лица?

Юля двигается за спиной, пока я ледоколом рассекаю людскую потеющую массу. И тут из моей руки вырывается её теплая ладошка. Я оглядываюсь. Что такое? В ответ на «невинный» вопрос получаю такой обжигающий взгляд, что уши вспыхивают угольками.

– Нет, только минералку! – в голосе слышен перезвон сосулек. Однако не успеваю мысленно оттаскать себя за вихры, как тон меняется на более теплый. – Я не пью спиртное, и не переношу его запах.

– Ну, нет – так нет, и я почти не пью, – сразу отвечаю, пока во рту тщательно перекатывается мятная жвачка. – Хотя за бокалом чего-нибудь слабоалкогольного и разговор льется ручейком.

– Не замечала, что ты конфузишься разговаривать! – в свете ультрафиолета зубки кажутся белее мела.

Облегченно выдыхаю – чуть не испортил впечатление. О чем говорить дальше? Юля не такая, как другие девчонки: этим подкинешь пару банок пива и готовы хохотать над любой глупостью. А может она цену набивает? Вряд ли, тут дело серьёзное, и разговор нужно вести осторожно, иначе придется возвращаться одному по холодной промозглой улице. Или в компании Евгения и рыжевласки. Не особенно радует молчать всю дорогу, поддакивать в нужных местах и слушать переливчатую лапшу.

Сжимая в руке прохладную ладошку, я пробиваюсь сквозь толпу, и мы подходим к дискотечному бару. По крайней мере, неоновая вывеска «Bar» старается всех в этом убедить. За стеклянной дверью скрывается большая комната с неказистой барной стойкой. За этой перегородкой мрачно возвышается зеркальный шкаф, где красуются бутылки пива и легкие наливки. В центре комнаты доживают век несколько столов с пластмассовыми "тронами", к стенам пугливо жмутся длинные дощатые полки.

Водка запрещена, а нарушающие вето студенты наказывались строгими выговорами, вплоть до исключения из «технаря». Поэтому студиозусы стараются «набрать форму» до дискотеки, а в бар ходят догоняться те, у кого в кармане хрустит, а не позванивает или уныло молчит.

Я с друзьями бегал через дорогу, в небольшую пивнушку за сильно разбавленным, но дешевым, пивом.

Столики оккупированы посетителями. Мы занимаем место у настенных полок. Синеватая клеенка местами порезана усердными посетителями. Из-за застекленных дверей музыка звучит тише, и можно не напрягать голосовые связки. Гости бара окидывают нас взглядами и возвращаются к бутылкам и пластиковым стаканам. Как в американском салуне – зашел ковбой и хрен с тобой.

– Прошу извинить милостивую сударыню за то, что оставляю в одиночестве, но мне нужно быстренько одолеть вон того волосатого дракона, дабы принести трофейную минералку! – я киваю в сторону барной стойки и изображаю галантный поклон. Были бы сапоги – лихо цокнул каблуками.

– Соизволяю, но прошу недолго! Победите дракона и тут же назад! – в тон отвечает девушка.

Юмор понимает, уже хорошо.

Щуплый бармен болтает с захмелевшей грудастой девчонкой с соседнего отделения бухгалтеров. "Гроза отчетов и зарплат" до невозможности растягивает пухлый ротик, маслянисто-завлекающе поблескивают голубые глазки, грудь третьего размера угрожает порвать тонкую ткань блузки.

– Уважаемый, две минералки, пожалуйста! – я шлепаю стольником по стойке.

Эх, гулять так гулять!

Никакой реакции в ответ. Похоже, длинноволосый бармен чересчур увлекся разведением подруги и никого не замечает, или же делает вид, что настоящий гусар. С раздражением (еще бы – препятствие, задержка на пути к мечте), я повторяю заказ громче.

– Подожди, сейчас отдам заказ и подойду! – отвечает бармен, чей жаркий взгляд неохотно отрывается от груди «бухгалтерши».

Из-под прилавка показывается большой пластиковый стакан, блестящий краник утопает в руке. Тару наполняет янтарная струйка. Тихонько растет шапка пены, на пластиковых стенках выступают мелкие капельки. Хмельные глазки «бухгалтерши», неотрывно взирают на процесс, пухлые губки растягиваются в пьяной улыбке.

Я поворачиваюсь к Юле и ободряюще подмигиваю. Девушка кивает в ответ, и, с выражением легкой брезгливости на лице, продолжает осматривать помещение. Отлично её понимаю – мне тоже не нравится здесь.

Замызганные серые стены, напрягающая атмосфера. Хмурые субъекты с татуированными пальцами. Поддавшие старшекурсницы, которым черт давно уже не брат. У потолка сизым туманом гуляет сигаретный дым, который застилает и рассеивает свет запыленных ламп.

Посреди сумрачного разгула, как ангел среди чертей, выделяется стройная фигурка, светится невинностью милое личико. Появляется легкая улыбка, когда замечает мой взгляд. Не здесь Юля должна быть, ох и не здесь. И, от осознания этого факта, непонятная злость на окружающих, на обстановку, и на себя закипает в душе,