Сидевший за письменным столом врач, как и полагается, был одет в светло-голубой халат, новенький, ломко накрахмаленный, со стрелочками на рукавах. И на голове у него не было шапочки. А на лице — маски.

Увидав такое, пациент недоуменно замер на пороге. Мир, который он истово ненавидел, но к которому он, тем не менее, успел привыкнуть, дал трещину. За годы своего пребывания здесь он ни разу не видел человеческого лица. Все, абсолютно все, с кем ему приходилось встречаться взглядами, скрывали свои лица под масками. Теперь же перед ним находился человек лет тридцати пяти, с густыми темными волосами, зачесанными назад, высоким лбом и острым носом. Глаз врача пациент не видел — наклонив голову, тот что-то писал.

Пациент почувствовал, как внутри у него будто часто завибрировали очень тонкие струнки. Ему стало так страшно, что он едва не потерял сознание. Он знал, что если в окружающей его действительности что-то и меняется, то только к худшему. Потому, что так устроен мир. По крайней мере, тот его сегмент, в котором он находился.

Выключенным электрошокером охранник ткнул пациента в спину, и тот сделал шаг вперед.

Врач за столом поднял голову, посмотрел на пациента и улыбнулся.

Тому от этого едва дурно не сделалось. Он с трудом смог удержать подкатившийся к горлу кислый комок тошноты.

Врач положил авторучку, поставил руки локтями на стол и сложил ладони вместе, так что аккуратно подстриженные ногти средних пальцев едва не коснулись кончика носа.

— Здравствуйте!

Пациент тупо молчал.

Раньше с ним никогда не разговаривали.

Никто и никогда.

Изредка лишь давали односложные указания, что нужно делать.

— Присаживайтесь!

Сложенными вместе ладонями врач указал на стул, стоящий по другую сторону стола. Самый обыкновенный стул. Не медицинский. Без захватов для рук на подлокотниках.

Охранник снова ткнул пациента в спину.

Тот, приволакивая сваливающиеся с ног не по размеру большие растоптанные войлочные шлепанцы, неуклюже потопал к стулу.

И снова замер возле него в нерешительности.

— Садитесь! — еще раз указал на стул врач без маски на лице.

Пациент низко наклонил голову и в нерешительности прикусил верхнюю губу. Он изо всех сил делал вид, что не понимает слов врача или же уверен, что они обращены не к нему.

Врач перевел взгляд на охранника.

— Подождите в коридоре.

— Не положено, — буркнул в ответ тот.

— Выйдите! — повысил голос врач. И после непродолжительной паузы: — Вы что, русского языка не понимаете?

— Я должен сопровождать пациента…

— Вы его уже сопроводили.

— Я не…

— Кстати, пасамонтанью вам тоже придется снять.

— Я получил приказ…

Веки врача сжались в узкую щелку.

— Здесь приказы отдаю я.

— Не уверен…

Врач показал охраннику узкую ладонь. Взгляд его скользнул по полоске с личным номером на груди охранника. Взяв авторучку, он записал его на бумаге. Вновь подняв голову, врач посмотрел на охранника так, будто был страшно удивлен тем, что он все еще здесь.

— Проблемы?

— Я должен находиться рядом с пациентом, — уверенно и жестко ответил охранник. — Это моя работа.

Врач поднял трубку и набрал короткий местный номер.

— Личный номер Эм-Икс-О-Двенадцать-Четырнадцать. Уволен. Прямо сейчас. — Сказав это, он положил трубку на рычаг и посмотрел на охранника. — Вы свободны. Если, когда я закончу говорить, вы все еще будете в поле моего зрения, я вызову охрану, — врач сложил ладони вместе и постучал пальцами о пальцы. — Собственно, я все сказал.

Охранник резко развернулся на пятках и вышел за дверь.

Врач улыбнулся пациенту и снова указал на стул.

— Присаживайтесь, прошу вас, — видя, что пациент все еще колеблется, он добавил: — В противном случае мне самому придется встать.

Потоптавшись на месте, пациент осторожно опустился на самый краешек стула. Ссутулив спину, он низко опустил голову, поджал ноги и положил напряженно стиснутые в кулаки руки на колени.

— Ну вот и славно, — врач удовлетворенно улыбнулся. — Позвольте представиться. Я — новый главный врач этой… этого пансионата. Виктор Фридрихович Карцев, — он коснулся пальцем пластикового бейджика с именем, пришпиленного к левому лацкану халата. — Могу я узнать ваше имя?

Не поднимая взгляда, пациент молча замотал головой.

— Ну хорошо. — Карцев взял лежавшую перед ним на столе папку с личным делом и открыл ее. — Муромский Алексей Алексеевич, — он скосил взгляд на пациента. — Это ваше имя?

Пациент все так же, обреченно и бессмысленно, мотал головой из стороны в сторону.

Врач закрыл папку и кинул ее на стол.

— Как долго вы здесь находитесь?

Голова пациента замерла, оставшись повернутой к левому плечу.

— Ну же, Алексей Алексеевич! — приободрил его врач. — Мы же просто беседуем!

— Я… Я не знаю… — с трудом выдавил из себя пациент.

Врач скорбно поджал губы.

— Я в курсе, Алексей Алексеевич, что порядки в этом заведении были не самые лучшие, — произнес Карцев трагическим голосом. — Да какое там! — возмущенно взмахнул он рукой. — Просто ужасные!.. Поверьте мне, — он доверительно понизил голос, — уважаемый Алексей Алексеевич, теперь, когда я стал главным врачом, все здесь будет по-другому… Алексей Алексеевич?..

Пациент чуть приподнял голову и с затаенной надеждой посмотрел на врача.

— Вы мне верите, Алексей Алексеевич?

Пациент замер. Как будто в нерешительности. Затем судорожно кивнул. При этом он был сам неимоверно удивлен тому, что способен еще хоть во что-то поверить. Должно быть, надежда на лучшее является таким же неотъемлемым свойством человеческой натуры, как и вера в добро. При том что жизнь постоянно старается убедить нас в обратном.

— Замечательно, — счастливо улыбнулся врач. — Я понимаю, что прямо сейчас, с ходу, вы не в состоянии сформулировать все свои претензии и пожелания. Но, может быть, есть что-то такое, что бы вы хотели изменить в первую очередь?

Пациент уверенно кивнул.

— Я вас слушаю! — Карцев взял в руку авторучку, приготовившись записывать.

— Киркоров…

— Что? — врач решил, что он ослышался.

— Киркоров, — с болью и надеждой посмотрел на него пациент. — Можно больше его не включать?.. У меня в камере телевизор…

— Ну разумеется! — врач сделал запись в лежащем справа от него блокноте. — Вы получите пульт от телевизора и станете сами выбирать, когда и что смотреть! И, уважаемый Алексей Алексеевич, вы находитесь не в тюрьме, а в пансионате. И ваша личная комната — это палата, а не камера.

— Я не знал, — пожал плечами Муромский.

— Понимаю, — коротко кивнул врач. — Вам пришлось трудно, но теперь все станет иначе. Именно поэтому я лично решил переговорить со всеми пациентами, чтобы лучше уяснить для себя круг первостепенных задач… Еда вас устраивает?

— Еда как еда, — безразлично пожал плечами Муромский. — Вот только витаминный напиток…

— От него мы отказаться