…Однако сейчас в вагончике было на удивление тихо.
«Значит, Ланге уехал или спит, – решила девушка. – Или Джеймс его придушил-таки». Впрочем, это вряд ли. Здоровья в Людвиге на семерых. Силач гнул пальцами толстые гвозди, рвал металлические цепи, ломал наручники, одной оплеухой валил наземь медведей Роджера. А уж сколько было разорвано на арене резиновых грелок и телефонных справочников, Дженни и не считала. Эдвард как-то составил шкалу, где за единицу измерения был принят «Ланге». Единица – это недостижимый абсолют. Чемпионы мира по боксу и знаменитые рестлеры топтались в самом низу, едва дотягивая до четверти «Ланге». Единственный человек, получивший «пол-Ланге», был Шварценеггер, да и то это был скорее знак уважения. У вагончика дрессировщика Роджера Брэдли, стоявшего на отшибе, поближе к клеткам со зверьми, был припаркован джип. В окне горел свет, жалюзи опущены, а внутри виднелись два силуэта. Дженни и сама не заметила, как свернула с дорожки и подобралась к вагончику.
«Я просто гуляю. Иду с тренировки. Иду… проведать медведей. Могу же я их проведать?» С такими мыслями она стремительно перебежала лужайку и приникла к окну вагончика.
– …не договаривались! – заявил Брэдли, его низкий голос Дженни ни с кем не перепутала бы.
– Все меняется, Роджи. Меня прижали на таможне. Пришлось откупаться, – лениво растягивая гласные, сказал незнакомец. – Так что цена выросла.
– Подслушивать нехорошо, – пробормотала Дженни, озираясь, – но иногда очень интересно.
Брэдли пробормотал что-то невразумительное, но явно недружелюбное.
– Сейчас цена еще подрастет, – пригрозил продавец, – покупай, или я поехал.
Роджер Брэдли молчал. Сквозь щель в закрытых шторах Дженни видела, как его широкая тень шатается по стене. Дрессировщик бродил по вагончику, пытаясь успокоиться.
– Сэмми… – Дженни никогда не слышала, чтобы Брэдли говорил так вкрадчиво. – Я же не отказываюсь. Но ты пойми – дорого. Скинь хотя бы процентов двадцать.
– А ленточкой не обвязать? – язвительно осведомился Сэм. – Цена окончательная. Если зверюги нужны, плати.
«Наш дрессировщик покупает контрабандных зверей? – обмерла Дженни. – Вот это номер!»
Девушка прилипла носом к стеклу, сгорая от любопытства и желая узнать все, немедленно и в подробностях.
Продавец Сэм прислонился к стене и стряхивал пепел. Он был высокий и костлявый. Немытые длинные волосы прядями висели вдоль унылого лица. В тонких пальцах подрагивала сигарета. Напротив нервно расхаживал Роджер Брэдли – крепко сбитый, коренастый ирландец со стремительными движениями. Он походил на тигра в клетке, которого душил тугой ошейник. Незримый поводок от этого ошейника подрагивал в желтых прокуренных пальцах Сэма.
– Ладно, десять процентов, – сдался дрессировщик.
– Пять, не больше, – слегка улыбнулся Сэм. – В знак давней дружбы.
– Дружбы, ага… – Брэдли потер небритый подбородок. Тяжело поглядел на Сэма. – Не хотел бы я знать, как ты поступаешь с врагами. Значит, шесть тысяч? Тысячу за мадагаскарского льва и пять за химеру?
«Шесть тысяч фунтов! – ахнула Дженни. – Вот деньжищи! Откуда? Ведь цирк на мели!»
– Семь, – уточнил Сэм, небрежно поводя сигаретой в воздухе. – Лев стоит две. Без него ты с химерой не сладишь.
Брэдли с ожесточением почесал рыжую щетину.
– Идет!
– Когда заберешь? – продавец отлип от стены, загасил сигарету.
– Лучше ночью. И на этот раз не надо через весь цирк пилить. Подъезжай со стороны клеток, по полю, – сказал Роджер. – Там лишних глаз не будет.
Пол заскрипел. Дженни нырнула под вагончик – больше спрятаться было негде.
«А здесь уютно», – отметила девушка. Сухая трава шелестела, пахло сеном и почему-то пивом. Дженни огляделась: под приставной лестничкой обнаружилась целая батарея пивных банок. Брэдли предпочитал темные крепкие сорта.
«Надо навестить этого алкоголика ночью, – решила девушка. – А лучше сообщить в полицию и Гринпис».
«Интересно, а что такое мадагаскарский лев? – внезапно задумалась она. – Мадагаскар – это же остров? Разве там водятся львы? И что за странный зверь – химера? Ящерица?»
У переднего колеса что-то зашуршало. Дженни повернулась.
Кошка? Собака?
Собака?! На двух ногах, в черной куртке, штанах и черной же широкополой шляпе?!
Она проползла вперед, стараясь не шуметь, и осторожно заглянула за колесо.
Пусто.
«Уже какие-то гномы чудятся».
Ступени заскрипели, и девушка услышала над головой тяжелые шаги дрессировщика. Она осторожно вылезла с другой стороны вагончика, отряхнулась, но не успела сделать и пары шагов, как из-за угла вынырнул Калеб. Помощник Роджера. Почетный выноситель медвежьего помета и профессиональный подметальщик вольеров. Надежда цирка «Магус», короче. Это было почти так же плохо, как столкнуться с Брэдли. Но если дрессировщик полагался в общении на свою ошеломляющую грубость, то Калеб был противным прилипчивым мальчишкой, склонным к полноте и подлостям.
– Далфин? – сверкнул Калеб маленькими серыми глазками. – Тебе чего здесь надо?
– Домой иду, – отмахнулась Дженни и попыталась проскочить мимо.
– Да ты что! – он заступил ей дорогу. – Твой фургон совсем в другой стороне.
Дженни смерила Калеба уничижительным взглядом – полненький, белесый, ниже ее почти на голову. Чудовищные мешковатые джинсы на два размера больше, кислотно-зеленые шнурки в оранжевых кроссовках и убогая толстовка с Микки Маусом.
«Кто вообще носит Микки Мауса?! – подумала она. – Может, он так зверей отпугивает?»
– Не страшно тебе, Калеб, в клетку к медведям заходить?
Вопрос сбил мальчика с толку. Он намеревался «хватать и разоблачать» и потому не сразу нашелся с ответом.
– Со зверем надо быть настороже, – важно сказал он, явно повторяя за Роджером. – Они уважают только силу.
– Ну, этого у тебя хоть отбавляй! – закивала Дженни. – Но все-таки будь осторожней, когда к ним заглядываешь. Ты такой упитанный…
– Ах ты! – задохнулся от гнева Калеб, а девушка, пользуясь моментом, тут же припустила прочь. – Я тебя уничтожу, Далфин!
Но Дженни была уже далеко.
– Ну и дела! – выдохнула она, захлопнув дверь вагончика, и тут же осеклась. На плите дымилась кастрюля, в душевой была приоткрыта дверь, и оттуда доносился плеск воды. А ведь дед собирался только вечером приехать!
– Дед, ты уже вернулся из города?
Фокусник Марко Франчелли вышел, вытирая руки. Старый потертый фартук небрежно наброшен на клетчатую рубашку.
– Ага. Есть будешь?
Дженни принюхалась.
– Опять спагетти?
– А ты чего ждала?
– Ну, я не против устриц, например… – Дженни потянулась к столу, но, поймав острый взгляд деда, поскакала мыть руки. Спорить с Марко из-за таких пустяков – нет уж, лучше просто вымыть руки.
«Рассказать ему о Брэдли? – размышляла Дженни. – Не, лучше я сама этого контрабандиста прижучу. Деду не понравится, что я подслушивала. Хотя… ради благого дела можно же?»
– Что нового?
– Я сделала сальто назад с выходом на одну ногу! – отрапортовала Дженни, наматывая спагетти на вилку.
– Неужели? – поразился Марко. – С какого раза?
– Ну, – девушка замялась, – я не считала. На третий час стало получаться.
– Прогресс…
Никогда нельзя было точно сказать, шутит Марко или серьезен. Вот и сейчас – он аккуратно ел, поглядывая на нее карими, с прозеленью глазами, а что в этих глазах, поди разбери. У Дженни никогда не получалось.
Тем более что сейчас в голове у нее роились коварные планы и хитроумные интриги касательно Роджера Брэдли. Вот она прокрадывается ночью и маникюрными ножницами вскрывает замки на всех клетках… Вооружившись видеокамерой и микрофоном, застигает Брэдли на месте преступного обмена… Угоняет джип продавца Сэма и привозит редких зверей прямо в офис местных защитников дикой природы.
– Ты сегодня молчалива, – прервал