Из кухни появляется жилистый бородач. В дрожащей руке треснувшая супница. Мутный взгляд красных глаз останавливается на тощей фигуре клерка.
— Этот хлам тоже забираем?
Любимая супница моей матери. Каждый раз, когда она ставила ее на стол, мы слышали одну и ту же присказку. Мол, ну и что, что треснувшая! Зато суп долго не остывает! Отец, когда мама убегала на кухню за новым блюдом, шепотом объяснял мне, что женщинам вообще очень сложно расставаться с вещами. При этом он, улыбаясь поглаживал свою старую жилетку, которую, к слову сказать, мама периодически грозилась выбросить.
Клерк оторвал взгляд от записей и взглянул на бородача. В маленьких близко посаженых глазках, читается явное презрение.
— Токс, — проскрипел он. — Что в простой фразе: «выносить всё из дома и грузить на телеги», конкретно тебе непонятно?
— Дык она же… — попытался возразить Токс, но вошедший в дом гигант его грубо перебил:
— Захлопни пасть, Токс и делай, что тебе велено! Да пошевеливайся!
Бородач, вжав голову в плечи, попытался прошмыгнуть к выходу.
— Куда это ты собрался? — рыкнул гигант.
Токс непонимающе уставился на своего босса. Тот стоял в проходе, скрестив руки на груди и вывалив объемное пузо вперед.
— Ты мне что тут по одной супнице таскать собрался? А, ну, марш, обратно на кухню и загрузись, как следует!
Токса словно ветром сдуло.
— Господин Дрегер, вам бы стоило тщательней выбирать персонал, — ехидно заметил клерк.
— Тебя забыл спросить, хорек архивный, — беззлобно отмахнулся пузатый Дрегер и направился в родительскую спальню, небрежно задев рукой записи худого клерка.
Белые листы, словно стая испуганных голубей выпорхнули у того из рук и рассыпались по полу. «Хорек архивный» по-женски громко ахнув, бросился собирать свое богатство. Тело его тряслось от негодования, а на длинном птичьем носу повисла зеленая сопля.
Судорожно ползая по полу, клерк бурчал проклятия в адрес грузчиков-идиотов и их хама предводителя. Словно издеваясь над унизительным положением крючкотворца, из столовой грохнуло наглое ржание нескольких луженых глоток. Лицо клерка мгновенно стало багровым, а на уголках маленьких глаз выступили слезы обиды.
Наконец, сухие пальцы бережно привели в порядок бумаги. Клерк, придерживая чернильницу, висящую на шнурке на шее, поднялся с колен. Стряхнув правой рукой пыль со штанов и одернув несколько раз сильно ношеный, но аккуратный сюртук — писарь успокоился.
Именно в этот момент наши взгляды встретились…
Я сидел на кухонной табуретке в углу прихожей и ожидал своей участи. То, что наш дом забирает банк в уплату долга, я узнал только вчера. К слову, на следующий день после гибели родителей в местной шахте.
— Что уставился, недоделанный? — прошипел клерк.
Точно хорек, хмыкнул я про себя.
— Тебе смешно? — в глазах «хорька» смесь искреннего недоумения и злости. — Ведь все, что происходит сейчас — это твоя вина!
Не понял… О чем это он?
— Ха-ха! Вижу, ты не врубаешься?
На пороге родительской спальни появился Дрегер в охапку с маминой вазой. Он хмуро посмотрел сперва на меня, затем на клерка.
— Заткнись, крыса канцелярская! — рыкнул он. — Если не оставишь в покое мальца, пойдешь домой без зубов!
Ободряюще подмигнув мне, пузан вышел из дома.
Судя по гневно искривленным губам, «хорек» хотел что-то ответить, но возглас сверху прервал так и не начавшуюся тираду.
— Не надо, Сакис. Лучше промолчи.
Мы вместе подняли головы. На лестнице, ведущей на второй этаж, стоял клерк. Лысая, как колено, голова склонена над записями. Полные губы шевелятся в такт записываемым буквам. Чернильница не висит, а стоит на животе.
— Но Велен! Ты же видишь! Это абсолютное неуважение к сотруднику банка! — взвизгнул «хорек» Сакис.
— Не надо, — повторил толстый писарь и продолжил спуск по лестнице, при этом продолжая что-то записывать. А потом, оторвавшись от бумаг, добавил:
— И действительно, оставь пацана в покое. Он не наша забота.
— Как это не наша? — удивился Сакис. — Я думал, что банк…
— Нет, — перебил его Велен. — Оставшийся долг выкупил Бардан.
Узкое лицо Сакиса вытянулось до такой степени, что мне показалось, будто его голова стала плоской.
— Тот самый?!
— Угу, — буднично ответил Велен, снова погрузившись в свои записи.
Сакис медленно повернул голову в мою сторону. В глазах промелькнула мимолетная жалость.
— Мда-а-а… — протянул он. — Не завидую я тебе, недоделанный.
Насладившись непониманием и беспокойством на моем лице, он, гордо подняв голову, степенно проследовал на выход.
Краем уха, слышу приглушенный разговор двух грузчиков в столовой.
— Слышь, Токс, а почему банковская крыса мальца постоянно недоделанным кличет? — говорящего не вижу, но узнаю его по голосу. Это кряжистый Рой. Похож на пивной бочонок.
— Дык, он ведь и есть недоделанный. Увечный с рождения, — небрежно отвечает Токс.
— Мда, — удивляется Рой. — А так по виду и не скажешь. Щуплый, правда, и синяки под глазами. Так может болел недавно? Да и батю с мамкой потерял на днях. Вот и бледный, как смерть.
— Не-е-е, — возразил Токс. — Он с рождения такой. Не повезло Арану с сыновьями… Уже покойному…
На некоторое время разговор в столовой прекратился. Каждый думал о своем.
Первым нарушил молчание Рой:
— Расскажи… У нас тут работы еще на пол дня, а за беседой время быстрее пролетает…
— Да тут рассказывать-то особо и нечего, — натужно ответил Токс, видимо передвигает что-то тяжелое. — Семья, сам видишь, с достатком была. Дом два этажа. Хозяйство отменное — лошади, коровы, свиньи. Прислуга даже была.
— Это, да-а-а, — в голосе Роя слышны завистливые нотки.
— Все Бергманы потомственные шахтеры, — продолжил Токс. — У них самая сильная артель была. Всей артелью и погибли под обвалом.
— Дела-а-а…
— Жена Бергмана и еще несколько баб в тот день в шахту ужин мужикам принесли… В общем, вместе с мужьями и…
Судя по тембру голоса Токс по-настоящему переживал о гибели моих родных и друзей моих родителей.
— А что с его сыновьями-то? — задал вопрос Рой.
— Не повезло ему с сыновьями. Хотя начиналось все хорошо. Даже замечательно! Первенец-то при рождении получил хороший расклад характеристик. Среди сверстников был самым сильным. К шестнадцати годам, после первого распределения статов, с отцом спустился в шахту. А зимой того же года еще и турнир выиграл. Тогда-то барон и забрал его в свою дружину.
— Ого! Так в чем же невезение?! — недоуменно воскликнул Рой.
— Спустя месяц Бергманам пришла весть о гибели сына…
— Вот, оно как…
— Вот, так…
Грузчики снова замолчали, переваривая сказанное. Но ненадолго. В этот раз первым заговорил Токс:
— Годы скорби прошли, и женка Арана снова родила. И вроде бы радоваться надо, но только вот какое дело… Младенец ущербным родился. Да, какое там… Они сперва даже подумали, что он вообще мертвый. Ни крика, ни движения, глаза закрыты. Благо знахарка умелая роды принимала — сумела заметить, что тот дышит. Слабо, но дышит.
— Дела-а… — протянул Рой.
— Ха! — воскликнул Токс. — Ты