Над крышами светилась пагода, стоящая у самой воды. Та, что должна была стать его ориентиром. Издали она напоминала горную ель, свободно раскинувшую ветви, вблизи выглядела жалко. Штукатурка потрескалась, вход зарос травой.
Проходя мимо, Феликс почувствовал острое сожаление.
Драконы, хранившие этот город и эту землю, улетели бесследно. Оставив после себя роскошные пустые дворцы и дичающие сады.
…Наконец, он добрался до деревянного строения, которое искал. С окнами, выходящими на реку.
Вошел в подъезд. И здесь стены тоже хмуро надвинулись на него, грозя придавить. Ноздри дэймоса втянули запах сырой рыбы и жареной лапши. Феликс невольно сглотнул голодную слюну, пытаясь вспомнить, когда ел последний раз, но велел себе не отвлекаться.
Поднимаясь по узкой лестнице, считал пролеты. На втором свернул в коридор, остановился у ближайшей двери.
Постучал.
Открыли не сразу. С той стороны послышался приглушенный шум, надсадный кашель, шарканье, невнятное бормотание и только после этого загрохотал замок. Деревянная створка распахнулась. На пороге стоял мужчина. Высокий для бэйцзинца. Худой, изможденный, под узкими темными глазами глубокие тени, в черных жестких волосах пряди седины. Одежда: мятая рубашка, когда-то белая, черные брюки с пузырями на коленях – создавалось впечатление, что в них спали много ночей подряд.
Увидев Феликса, человек невольно отшатнулся, ухватился за косяк. Дэймос заметил, что его мизинец обмотан толстым слоем бинта, грязного и разлохмаченного по краю.
Ученик Нестора стремительно шагнул вперед и произнес успокаивающе мягким, обволакивающим голосом:
– Господин Чжен, простите, что побеспокоил и пришел без приглашения. Я просто хотел поговорить с вами. О вашей работе.
Мужчина как будто успокоился. В его глазах мелькнуло удивление, а затем обреченное понимание.
Он молча отступил, пропуская позднего гостя внутрь.
Феликсу показалось, что он уже видел этого человека. …Вот только где?
Мутная лампочка в красном абажуре давала очень мало света, но можно было разглядеть крошечную комнату. Здесь поместился обшарпанный стол у стены с гравюрой: река и горы – на бумаге виднелись следы грязных пальцев, один край надорван. Узкая кровать, покрытая засаленным темно-бордовым синтетическим одеялом. За рваной серо-зеленой занавеской приткнулись электрическая плита с двумя проржавевшими кругами и полка с посудой. В раковине мерно капала вода из подтекающего крана. На деревянном полу скопился слой грязи.
Запах сырости и древесной гнили сочился изо всех углов. А еще было очень холодно, через открытое окно осенний стылый ветер свободно гулял по убогому жилью. Вместе с ним сюда также свободно долетал шум дискотек с того берега.
Дэймос, зайдя в комнату, окинул ее быстрым взглядом и остался стоять у кухонного угла, не делая попытки занять ни кровать, ни единственный стул.
Чжен произнес низким, хрипловатым голосом:
– Вас тоже интересует моя книга?
Феликс понятия не имел, о какой книге идет речь, но заметил это «тоже», прозвучавшее в вопросе.
– Может быть, прикроем окно, – предложил он неожиданно для хозяина убогого жилища.
– Нет! – резко ответил мужчина и потянул себя за воротник грязной рубашки. – Душно. Когда закрыто – задыхаюсь.
Танатос невольно прищурился, наблюдая. Если ему жарко в таком холоде, значит с этим человеком что-то не так.
– Тогда просто опустим штору, – Феликс улыбнулся, произнеся с легким нажимом: – пожалуйста.
Когда он просил, возражать ему было невозможно. Зацепившись за стул по дороге, Чжен подошел к подоконнику, неловко дернул за шнурок, распуская бамбуковую занавеску, и отгородился от реки тонкой преградой из золотистой соломки.
Стало если не теплее, то уютнее и… безопаснее. Феликс понял, что ощущал, будто кто-то следит из темноты за каждым его движением.
– А теперь скажите, что вам нужно на самом деле. – Чжен тоже как будто расслабился. Его лицо с острыми скулами стало мягче, исчезла жесткая гримаса, кривящая губы.
«И все же, где я его видел?»
– Мне знакома тема, над которой вы работаете, – произнес Феликс серьезно в полете полнейшей импровизации. – Я хотел поделиться информацией.
– Если бы вы пришли на несколько месяцев раньше… – Писатель криво улыбнулся, шагнул к столу, выдвинул рассохшийся, скрипучий ящик, пошарил в нем, достал пачку сигарет. Ему было трудно закуривать, рука с травмированным мизинцем слушалась плохо.
Не снимая перчаток, дэймос забрал у него дешевую пластиковую зажигалку, крутанул колесико, высекая язычок пламени. Чжен наклонился над огоньком, осветившем его лицо с резкими чертами, и Феликс понял, что тот гораздо старше, чем ему показалось сначала.
И танатос, наконец, узнал его.
Фотография из далекого прошлого. На стене в кабинете, над фальшивым камином, где стоят нефритовые шахматы с застывшей партией. Мат в три хода… Ферзь белых, готовый поразить короля черных, но ему так и не будет суждено сдвинуться со свой клетки.
Отец, высокий, с зачесанными назад каштановыми волосами, в строгом костюме, темно-графитный цвет которого разбавлен ярким галстуком и блеском дорогого пера в нагрудном кармане, пожимает руку молодому человеку. Тот слегка склоняется во время этого рукопожатия в почтительном бэйцзинском поклоне и в то же время улыбается в объектив, искренне и открыто.
На заднем фоне здание университета с белыми, уходящими в небо колоннами Полиса и цветущими вокруг вишнями Бэйцзина.
Вот этот человек с фотографии, постаревший на десяток лет, стоял сейчас рядом с Феликсом. Неожиданное открытие. Которое объясняло хотя бы то, почему Нестор нашел сведения о Чжене в подсознании ученика.
Писатель выпрямился, резко кивнул, благодаря за помощь, выпустил облако дыма в сторону окна, и сизый ручеек потек на улицу сквозь тонкие щелки между палочками бамбука.
– И что бы случилось, если бы я пришел раньше? – дэймос покрутил зажигалку в пальцах и как будто по рассеянности опустил себе в карман.
Он нигде не оставлял вещи, к которым прикасался, и не упускал случая прихватить чужие.
– Пригласил бы вас в местный ресторан, есть тут недалеко одно прекрасное место. – Чжен стряхнул пепел на пол. – Угостил бай-дзиу[3]. И мы бы побеседовали.
– Что случилось? Кто-то преследует вас? Может быть, присылает письма с угрозами?
– Странно, что вы спросили… – произнес Чжен задумчиво. – Я ни с кем это не обсуждал, но вы удивительным образом вызываете доверие…
Феликс усмехнулся невольно.
– Я выложил в сеть первые главы своей книги и сразу получил ответ. Обвинение во лжи. – Бэйцзинец снова нервно затянулся. – Требование немедленно прекратить пятнать имена героев, убрать порочащие сведения, а еще лучше обратиться к другой теме. И если я не сделаю этого, могу лишиться сначала рук, строчащих лживые слова, а затем и головы, в которой они возникают.
– Весьма поэтично, – произнес Феликс, наблюдая как ночь, скрытая за бамбуковой шторкой, жадно вытягивает из комнаты тонкие струи дыма.
Чжен снова поднял руку с сигаретой, зажатой между указательным и средним пальцем. Забинтованный мизинец был гораздо короче, чем полагалось.
– Что у вас с рукой?
– Случайность, – небрежно отмахнулся Чжен. – Слишком острый нож. Соскользнул, и я лишился фаланги.
– Не поехали к врачу? – продолжал допытываться Феликс.
– Я же говорю, это пустяк, – резко оборвал его вопросы писатель.
Феликс не стал настаивать. Возможно, Чжен не запомнил, что случилось, вернее – его воспоминания безжалостно стерли.
А возможно, напротив, хотел бы – да не мог – позабыть, что произошло с его рукой.
Ученику Нестора была знакома эта практика дэймосов. Он сам видел пару коробок с отрезанными частями тел в тайниках учителя. Полный контроль над жертвой с помощью подобных трофеев.
И по всем признакам, Чжен был на крепком крючке.
Нарушена система терморегуляции. Ему жарко, хотя в комнате реальный холод. Он перестал следить за собой – первый шаг к затяжной депрессии. Окно не занавешено – сам того не понимая, он дает возможность постоянно наблюдать за собой.
– Вы убрали книгу из Сети?
– Убрал. Но что-то подсказывает, в этом уже нет смысла. – Тот протянул Феликсу смятую пачку.
Юноша взял сигарету, но не закурил, хотя очень хотелось, просто поджег ее и держал в пальцах, затянутых тонкой тканью перчатки, время от времени стряхивая столбики пепла на пол.
– Не думали уехать? – спросил дэймос.
– Полагаете, от них можно бежать? – глухо рассмеялся Чжен. – Я сомневаюсь.
– А вы не пытались?
– Нет, – он тяжело опустился на кровать, заскрипевшую под его весом. – Никакого смысла. Мне намекнули, что они везде. И всегда найдут, куда бы я ни шел.
– Я могу почитать вашу книгу? – Феликс ногой выдвинул табурет из-под стола, сел напротив писателя.
– Зачем вам? – с прежней усталостью спросил мужчина. – Впрочем, читать нечего. Я уничтожил все материалы.
В комнате повисла пауза, наполненная посторонними звуками: