Чтобы окончательно закрыть тему об уголовном преследовании несовершеннолетних в интересующий нас исторический отрезок, сошлёмся на весьма интересные и достоверные, на наш взгляд, подсчёты канадского историка Питера Соломона, согласно которым в 1939 г. советскими судами всех уровней были осуждены 24 474 человека в возрасте до 16 лет, из них 2 936 – до 14 лет включительно. Примерно половина из указанного числа осужденных получила условные приговоры, то есть в места лишения свободы не попала[1].
Поэтому бичуя присущий сталинской эпохе произвол, всё же следует не терять связь с реальностью и здравым смыслом и помнить о том, что не все дети агнцы и не всегда они жертвы.
Примерно так же рассудили и опера свердловского уголовного розыска, услышавшие рассказы Машановой и Алексеевой о проделках малолетних негодяев. Милиционеры хорошо представляли, о ком идёт речь, поскольку встречались с Василием Молчановым несколькими днями ранее – ведь это именно он обнаружил труп Герды Грибановой в кустах черёмухи. Теперь появился новый повод для встречи. В общем, Васю Молчанова взяли под руки белые и доставили на допрос. Вася оказался полностью деморализован случившимся, моментально скис и принялся каяться. Он подтвердил рассказ Машановой о непристойностях в отношении девочек, сообщил имена троих своих дружков (имени четвёртого не знал), рассказал, у кого имеются какие ножи, и даже поведал о существовании в их компании «самодельного револьвера». Речь, очевидно, шла о примитивном «пугаче»; увлечению такого рода поделками отдали дань многие поколения российских мальчишек ещё с царских времен.
В процессе общения с милиционерами Молчанов упомянул о том, что несколькими днями ранее его руку случайно рассёк ножом старший товарищ, 19-летний Василий Кузнецов. Молчанов был знаком с ним через своего старшего брата Аркадия. У Кузнецова имелся солидный ножик вроде кортика, который ему дал, вроде бы, Сергей Баранов, и вот, размахивая этим самым ножиком, он с пьяных глаз зацепил руку Молчанову-младшему.
Оперработники рассказом этим заинтересовались, поскольку стало ясно, что речь идёт о компании молодых людей под 20 лет, ребят пьющих, глуповатых, не очень-то устроенных в жизни, да притом ещё и с ножами в карманах. Если 12-летний Вася Молчанов не очень годился на роль расчленителя-некрофила, то вот дружки его старшего брата в этом отношении казались куда более перспективными.
Первым на допрос в 1-е отделение Отдела уголовного розыска попал Сергей Леонтьевич Баранов, самый старший участник компании, владелец того самого большого ножа, которым был ранен Молчанов-младший. Сергей родился в 1918 г. в Екатеринбурге, закончил школу и работал учеником печатника в типографии «Уральский рабочий», был несудим и приводов в милицию не имел. Не зная причины истинного интереса к своей персоне, Баранов, по-видимому, оказался чрезвычайно напуган обстановкой, в которой проводился допрос (что легко объяснимо). По его ответам видно, что он старался произвести на сотрудников уголовного розыска самое благоприятное впечатление и говорил даже больше того, что от него требовали.
Сергей обстоятельно рассказал историю приобретения ножа, который был куплен несколькими годами ранее за 5 рублей у товарища. Баранов назвал его фамилию, но она не заинтересовала оперов, им важнее было узнать о перемещениях ножа в последние недели. Согласно рассказу Сергея 10 июля он передал нож своему другу Василию Кузнецову, который нуждался в серьёзном оружии для охраны голубятни, однако уже через 5 дней забрал обратно, как говорится, от греха подальше, поскольку Кузнецов неосторожно порезал Молчанова-младшего.
Баранов поимённо перечислил своих друзей и друзей Кузнецова, компания получилась довольно большая: братья Молчановы (Аркадий и Василий), братья Шаньгины (Александр и Павел), Иван Бахарев, Анатолий Мерзляков. Рассказывая о совместном времяпровождении и проделках, Сергей опрометчиво упомянул о том, что они иногда промышляли кражами голубей, а кроме того, однажды обобрали какого-то пьяного мужичка, взяли у него серебряные часы и 6 рублей денег. Кто тянул Баранова за язык, непонятно, но, как увидим из дальнейшего, эта мимоходом брошенная фраза повлекла за собой самые неприятные последствия.
Допрос Сергея Баранова был проведён 20 июля. В момент его вызова на допрос милицейский патруль увидел в прихожей коммунальной квартиры большой нож с ножнами, на который Сергей разрешения не имел. Нож был изъят и передан в уголовный розыск. Домой Баранов в тот день не вернулся, сначала ему объявили о временном задержании, а на следующий день подвергли аресту, как, впрочем, и его дружка Василия Кузнецова, 1919 года рождения, работавшего слесарем в гараже аптекоуправления. Кстати, тем же самым 21 июля было датировано постановление об избрании меры пресечения для Михаила Андреевича Грибанова, дедушки убитой девочки, который де-факто был взят под стражу ещё 19 числа.
Аресты Баранова и Кузнецова были связаны с тем, что у следствия оформилась очередная – уже третья по счёту – версия преступления, согласно которой Герду Грибанову «на почве низьменных побуждений» (так в постановлении об аресте) убила группа молодых людей в составе Сергея Баранова, Василия Кузнецова и, возможно, иных, ещё не установленных лиц.
Глава II. У Дмитриева стопроцентная раскрываемость!
К середине 1938 г. сотрудники Свердловского областного Управления НКВД делом доказали Партии и Советскому правительству свою бдительность, компетентность и безусловную преданность делу Ленина-Сталина. Не в последнюю очередь это стало возможным благодаря неустанной работе на ответственном посту руководителя областного управления товарища Дмитрия Матвеевича Дмитриева, комиссара государственной безопасности третьего ранга, получившего это звание в числе первых после его учреждения.
Родившийся в 1901 г. Мейер Менделеевич Плоткин после Октябрьского переворота 1917 года подался в еврейскую социал-демократическую партию «Поалей Цион», однако вовремя сориентировался в быстро меняющейся обстановке и уже в 1921 г. вступил в РКП(б). К тому моменту он уже стал Дмитрием Матвеевичем Дмитриевым и, отслужив в войсках ВЧК, перешёл в крупнейшую спецслужбу тогдашней Советской России – Главное политическое управление (ГПУ). С 1922 г. его жизнь более чем на 10 лет оказалась связана с обеспечением экономической безопасности государства. Уже в августе 1924 г. он попал в штат центрального аппарата ОГПУ и возглавил отделение в составе Экономического отдела (ЭКО). В ноябре 1931 г. Дмитриев-Плоткин стал помощником начальника отдела. Это была уже заметная должность в масштабах Наркомата и весьма важная, поскольку в годы