Дайте две, блин! Злюсь на непонятную Систему, которая лишь дразнится и понимаю, что надо теперь как-то не провоцировать граждан на другие проверки. Ибо ни денег на полную версию мега-плюшки у меня нет, ни как её купить, я не знаю.
Полковник тем временем при помощи капитана встал с пола, подошёл к столу и прямо из графина попил воды. Затем он посмотрел на одного из спецназовцев и сказал:
– Ну-ка, дай ему по зубам!
Полковник кивнул в мою сторону, а боец испуганно посмотрел на меня и пробормотал:
– Так он же это… – бедолага не мог подобрать слов, но ему очень не хотелось меня бить.
Полковник обратился к Зайцеву:
– Ты, понял, о чём я?
– Думаю да, но если не проверим – не узнаем!
С этими словами капитан подошёл ко мне и наотмашь ударил меня по лицу. Я отлетел к стене и больно ударился об неё головой.
Сразу же вылезло:
ВНИМАНИЕ! ВЫ ПОЛУЧИЛИ ПОВРЕЖДЕНИЕ СРЕДНЕЙ ТЯЖЕСТИ! ВАШ УРОВЕНЬ ЗДОРОВЬЯ ПОНИЗИЛСЯ НА 4 ПУНКТА. ТЕКУЩИЙ УРОВЕНЬ ЗДОРОВЬЯ 58/100.
Ого! Уже 58! Даже после понижения на 4. Видимо сказался отдых. А если бы ночью ещё и выспался, то вообще бы почти в форме был. А этот Зайцев смелый парень, вот ниндзя-черепашка в бронежилете испугался меня бить, а капитан рисковый.
– Я так и думал, – почему-то весело произнёс полковник. – Убить его нельзя. А вот бить можно! Ну-ка дайте ему пару раз по рёбрам ещё! Я из-за этого сучёнка чуть ласты сейчас не склеил.
– А не фиг было… – фразу я не закончил, так как быстрый и точный удар спецназовца в печень, сбил мою мысль.
Боль была дикая. Воздуха не хватало. Я присел на четвереньки, а эта туша в бронежилете добавила мне с ноги в грудь, припечатав к стене.
Надписи о вреде здоровью не успевали даже сменять друг дружку, а просто наслаивались одна на другую, а я только обрадовался, что оно вверх пошло.
– Хватит! – крикнул полковник.
Меня перестали бить, а полковник поднёс мне графин с водой и молча его протянул. Я взял графин и попил, во рту действительно пересохло. Странно, почему он из графина пьёт, стаканов нет что ли?
– Надеюсь, ты теперь понял, что даже если тебя невозможно убить, то очень даже возможно пожизненно держать в одиночке где-нибудь заполярным кругом. И бить! Больно, часто и много! Как тебе такая перспектива?
Скажу честно, перспектива была не самая хорошая.
– Я же не специально, – попытался я оправдаться. – Вы же сами пистолет на меня направили.
Ткаченко меня не слушал, он уже обращался к Зайцеву:
– Странно, что я его убивать-то не собирался. Я хотел ему в плечо выстрелить.
– Ну либо Система реагирует на сам факт применения оружия, – предположи капитан. – Либо решила, что есть риск того, что Вы промахнётесь и попадёте в жизненно важный орган. Можно это легко проверить, если выстрелить ему в ногу, куда-нибудь пониже, в ступню, например. Это для жизни не опасно.
– Вы издеваетесь? – заорал я. – Да что я вам сделал? Ловите, убить хотите, бьёте, пугаете! А я ведь даже ничего плохого не сделал никому!
– Угомонись! – прервал меня полковник. – Не будем мы в тебя стрелять.
Полковник потёр ладонями шею, видимо состояние дискомфорта ещё не прошло.
– Мне другое интересно, почему на нас с Антоном Система по разному воздействовала? Я чуть не задохнулся ведь. Натуральный быстрый отёк Квинке. Как в тот раз, когда меня пчела в горло ужалила.
– Это как раз таки не удивительно, – спокойно ответил Зайцев. – Видимо бьёт по слабым местам. Железняк же еле прошёл медкомиссию в последний раз. У него там проблемы с сосудами были, в госпитале лежал, но вроде вылечили. А у Вас аллергия слабое место. Вот ему инсульт, а Вам отёк!
– Не нравится мне всё это, – мрачно произнёс полковник.
– И мне! – сдуру вякнул я.
Ткаченко оглядел меня оценивающе и отдал приказ Зайцеву:
– Конвой ему вызови! Чего гадать? Давай-ка отдадим его Петровичу на опыты.
Глава 5. Часть 2.
Я сжал кулаки и ощетинился, мозгом понимая, что толку от этого никакого, сломают меня эти спецназовцы и не моргнут. Но с другой стороны, вот так вот покорно пойти на какие-то там опыты, нет, это не про меня. Зайцев увидел мой настрой и расхохотался.
– Андрей Николаевич, – обратился он к полковнику. – Пацан чуть не обосрался только что, хватит с него на сегодня. К чему такие строгости? Разрешите, я его сам отведу?
За «обосрался» я, конечно, обиделся. Уж после двух попыток меня пристрелить, простое упоминание о каких-то опытах до такого меня довести не могло. Но струхнул, этого не отнять.
Ткаченко махнул рукой, давая понять, что не возражает, а Зайцев, всё ещё смеясь, обратился ко мне:
– Не бойся, шутим мы так. Петрович – начальник нашей исследовательской лаборатории. Все опыты – это анализы да полное сканирование организма. Не больно и не опасно. Пошли!
Зайцев привёл меня во что-то наподобие госпиталя, в лаборатории которого мне действительно сделали несколько обследований да взяли кровь. После чего поместили в уютной одноместной палате и накормили ужином. Ну что ж, не тюремная камера, уже хорошо. Понимая, что бежать отсюда смысла нет, да и как это осуществить я не представляю, и осознав, что жизни моей тут ничего пока не грозит, я решил выспаться. Может это и глупо, а какие ещё варианты? Посплю, а на свежую голову буду думать, что делать дальше.
Спал я, судя по всему долго, а разбудил меня звук открывающейся двери. В палату зашел Зайцев с двумя конвоирами.
– Вставай, пацан! – Почему-то весело произнёс капитан. – Получили мы результаты всех твоих обследований, да ещё из головного кое-какую информацию, не представляешь ты для общества и государства никакой ценности, а потому дальше ожидать, решения своего дела будешь на общих основаниях.
– Это как?
– Не как, а где! В СИЗО.
Не дав мне опомниться, меня вывели из палаты, а затем на улицу и отвели в здание, стоявшее напротив госпиталя. В нём, судя по всему, и было то самое СИЗО. Меня закинули в небольшую камеру, в углу которой сидел щуплый паренёк в тертых джинсах, поношенной толстовке и грязной бейсболке, надвинутой на самые глаза.
Едва я зашел в камеру, паренёк испуганно посмотрел на меня и не отводил взгляда. Мне это показалось смешным.
– Ты чего так на меня смотришь? Не бойся!
Я прилёг на нары и услышал в ответ:
– А я и не боюсь!
Странный голос, какой-то высокий, будто пацан под бабу косит. С кем это меня посадили? Блин, вот теперь я боюсь.
Больше желания разговаривать со странным пареньком у меня не возникало, так мы и просидели до самого вечера. Вечером принесли ужин, к слову для такого места неплохой. Пацан съел едва ли половину своей порции, а когда я смёл всё, что было у меня в тарелке, он сказал:
– Если не наелся, и не брезгуешь, можешь моё доесть. Я аккуратно ела.
Ела? Девчонка что ли? Вот я придурок! Полдня остерегался непонятного пацана, вместо того, чтобы поболтать с девчонкой. Я ведь и подумать не мог, что у них тут камеры не разделяются по гендерному принципу. Она хоть и заморышная какая-то, маленькая, серенькая, но мне же с ней не целоваться, поболтать можно было бы.
– Спасибо! Не откажусь! – я подошёл и взял у девушки тарелку. – Тебя как зовут? Меня Макс.
– Катя.
– А давно ты здесь?
– Пятый день.
Я присвистнул.