– А ты, значит, – снова подползаю, – ради своей женщины рискнёшь всем?
Не верится, что Овод сделает всё, что озвучил, но, возможно, ради той, кто станет главной в его жизни, пойдёт на всё.
– Не задумываясь.
– Не повезёт кому-то, – хмыкаю, улыбаясь и подстёгивая блондина. – Это ж какой неудачницей нужно быть, чтобы влюбиться в такого, как ты.
– Обороты сбавь, Цветочек, иначе этой неудачницей станешь ты.
– В моём сердце есть место только для Тимура. Ты туда не влезешь. – Произношу громко, но затем шёпотом добавляю: – Connard sûr de lui, arrogant, grossier, matérialiste, égoïste…1
– За козла ответишь.
Медленно поворачиваюсь к Оводу, вбирая воздух, как рыбка. Удивление настолько явное, что он издаёт нечто, похожее на искренний смех.
– Уточняю: знаю французский и итальянский. Любое оскорбление на этих языках светит тебе наказанием.
– Не думала, что ты… образован.
– Ты меня не знаешь. Ты ничего обо мне не знаешь. Сделала вывод исключительно по моментам, которые я позволил тебе увидеть. Ты меня недооценила, Цветочек. При любом другом раскладе тебе это могло стоить жизни. Никогда не верь человеку, пока не пройдёшь с ним через ад, осмотрев с разных ракурсов.
– Ты совсем не веришь людям?
– Совсем. И у меня на это две причины: я их не знаю; я их знаю.
– Демагогия какая-то получается… Как жить, если никому не верить?
– Спокойно. Веришь только в себя, полагаешься только на себя и помочь можешь только сам себе. Иначе придётся снова и снова разочаровываться в людях, пока не усвоишь жизненные уроки. И дай бог, чтобы к этому моменту ты остался жив.
Не знаю о нём ничего, кроме прозвища, но слова Овода заставляют посмотреть на него иначе. В его жизни случилось нечто, что заставило потерять веру в людей. Во всех или конкретных? Судя по всему, во всех. Я иная, я верю. Ситуация с Владой не в счёт, потому как к ней я доверием не прониклась сразу. Меня не удивило решение избавиться от меня, лишив всего, что создал отец. Ударом стало решение выдать замуж против воли. Что ждало меня, не сбеги я вчера из отцовского дома? Как ко мне отнёсся бы Тафанов? Кем бы я для него стала? Ответы мне неинтересны, да и вряд ли я смогу предугадать варианты, не развращённая миром, о котором, как я понимаю, моя мачеха знает куда больше меня.
– Я верю Тиму. А сейчас верю тебе.
– Глупо. Последнее.
– А у меня есть варианты? Как видишь, нет. Либо я тебе верю, принимаю помощь и условия её оказания, либо покидаю машину и остаюсь одна. В каком случае я имею шанс выбраться и получить возможность начать новую жизнь? Во втором. Так что до момента, пока мы не окажемся в Тольятти, мне придётся тебе верить. Ты можешь назвать это глупостью, я же назову рациональным решением в условиях конкретной ситуации.
– А если я не оправдаю твоё доверие?
– Для меня это станет жестоким уроком, из которого я сделаю выводы. Если останусь жива.
– Быстро учишься, Цветочек.
– Мне почему-то кажется, что за время нашего путешествия ты преподашь мне не один урок.
– Посмотрим на твоё поведение.
Начинает темнеть, а встречные машины слепят ярким светом фар. Вижу знак, что через два километра заправка.
– Сделай остановку на заправке. Мне нужно в туалет.
Вспоминаю слова Овода, что пассажиры-женщины со множеством запросов, но терпеть не могу. Цокает, но всё-таки выполняет просьбу. Я всё же за его услуги плачу немалые деньги, которых у меня пока нет. Но мгновенно вспоминаю, что я по-прежнему босая. Овод покидает машину, а через минуту открывает мою дверь.
– Надевай и топай. – Передо мной плюхаются сланцы.
– У тебя была обувь? И ты молчал? – возмущаюсь, стягивая носки, и радуюсь, что могу пройтись. – У тебя в багажнике всегда лежит пара нужного размера?
– Купил на заправке. Там, где ты возомнила себя марафонцем. Ещё вопросы?
– Денег дашь? Хочу воды и леденцов, а ещё зефир.
– Хватит жрать сладкое. После него хочется пить, а соответственно, в туалет. Останавливаться каждые десять километров я не буду. Либо терпи, либо…
– Под себя?
– Рискни, – прищуривается, – и в считаные секунды в машине я останусь один.
Встаю в полный рост, чувствуя себя мелкой по сравнению с Оводом. Атлетическим телосложением не отличается, но есть в нём что-то пугающее и давящее. С таким не стоит спорить, да и злить не желательно.
– Ты со мной? – делаю два шага, но замечаю, что блондин опёрся на машину, приготовившись к ожиданию.
– Сама. У тебя пять минут. Решишь пробежаться – догонять не стану.
Киваю и иду в нужное место, понимая, что Овод шутить не намерен. Теперь нет. Вариант остаться одной без документов и денег чёрт знает где не привлекает. Посещаю туалет, покупаю крекеры, несладкие палочки, леденцы и воду, посматривая на часы и стараясь уложиться в отведённое время.
– Четыре минуты пятьдесят три секунды, – демонстративно смотрит на телефон. – Уложилась.
– А если бы нет? Оставил бы меня здесь? – запрыгиваю на заднее сиденье, удивляясь галантности Овода, предусмотрительно открывшего дверь, но затем понимаю, что сделано это для того, чтобы исключить сильный хлопок.
– Можешь проверить на следующей остановке.
Проверять не намерена, потому что он избавится от меня не раздумывая. Сожалеть не будет, переживать тем более. В его жизни я короткий эпизод.
Выруливаем на трассу, но блондин молчит, лишь крутит головой, посматривая в боковые зеркала. Напряжён и сосредоточен, чем пугает. Причина его недовольства не я, но что-то заставляет его нервничать. Хочу понять что, но спросить не решаюсь. Нас обгоняет патрульная машина с проблесковыми маячками, подрезает, требуя съехать на пустой паркинг. Овод снижает скорость, следуя за машиной, но останавливается в нескольких метрах и ныряет рукой под своё сиденье.
– Если он потребует, чтобы ты вышла, подчиняешься и идёшь за ним.
– З-зачем?
– Рот закрой и выполняй. Если не хочешь снова увидеть мачеху.
Мужчина в форме медленно идёт в нашу сторону, наклоняясь, чтобы посмотреть на номер, а затем обходит машину и останавливается около водительской двери, показывая Оводу жестом опустить стекло.
– Причина остановки? – Блондин задаёт вопрос первым.
– Номера не местные. Из Москвы?
– Да. С каких пор у нас запрещено свободное передвижение между регионами?
– Не запрещено. – Мужчина наклоняется, заглядывая в салон и направляя на меня свет фонарика. – Предъявите документы.
Овод подчиняется и, пока сотрудник рассматривает содержимое, наблюдает за мной в зеркало заднего вида. Интересно, в документах указано его настоящее имя? Взглянуть бы, чтобы знать, кто он такой…
– Пусть девушка даст паспорт.
Не ожидая подобного запроса, паникую, ёрзая