– Потерпите полгода, – уговаривает собеседника Влада, – а потом делайте с ней всё, что пожелаете. Поверьте, в случае неблагоприятного исхода никто о Майе не вспомнит. Кроме Васи, никого в её жизни нет.
Не было… Хочется поправить мачеху, вероятно, уже забывшую, что отец в её жизни существовал. В траур она не облачалась, поэтому сейчас на ней ярко-красное блестящее платье с разрезом до бедра.
– Напоминаю об условии, – добавляет мужчина. – Приданое должно уехать в комплекте с ней.
– Конечно-конечно, всё подготовлено. Охрана займётся загрузкой.
Меня или что-то ещё? В любом случае сегодня я покину свой дом.
Парочка приходит в движение, скрывшись в доме, а машины гостя медленно катятся по территории, свернув на парковку за особняком. Транспорт туда отправляют только в случае, если гости планируют задержаться, чтобы освободить проезд вновь прибывшим. Будет ещё кто-то?
Но и эта мысль гаснет, когда прокручиваю слова Влады, особенно ту часть, где через полгода я могу расстаться с жизнью. Никто не поможет и не вспомнит о той, что сейчас свернулась на балконе в позе эмбриона, не понимая, как выбраться. От жалости к себе отвлекает звук отъезжающих ворот. Чёрный тонированный Мерседес останавливается на месте, где несколькими минутами ранее были припаркованы внедорожники.
Переползаю к краю балкона, чтобы рассмотреть гостя. Неужели мачеха подготовила несколько вариантов для меня? Мне позволят выбрать? Полумрак, накрывший дом, разбавляет свет фонарей. Вижу мужчину, идущего уверенным ровным шагом к дверям. Блондин в кипенно-белой рубашке крутит головой осматриваясь. Он здесь впервые? Кажется, он чувствует мой взгляд и поднимает голову, уставившись на балкон, но я точно знаю, что меня не видно. Прилипаю к прутьям, когда открывается массивная входная дверь и слышится монотонная мужская речь. Не разобрать.
– Я к делам Василия отношения не имею. Что и кому он должен, меня не касается. Платить не буду! – раздражённо говорит Влада.
Он точно не гость. Приехал за деньгами. Вот только за что плата? Вновь говорит мужчина, а затем оба скрываются в доме.
Иду в комнату, чтобы приоткрыть дверь и столкнуться с охранником, который с момента похорон не отходит от меня.
– Вернись в комнату, – рявкает. – Тебя позовут, когда придёт время уезжать.
Возвращаюсь в помещение и наматываю круги по комнате, ища выход из ситуации. Меня заперли здесь в день смерти отца без права свободного передвижения и звонков. Влада отобрала телефон, не зная, что я найду другой. Мой самый первый аппарат, который когда-то подарил папа, я сохранила как память. Даже подумать не могла, что он когда-нибудь пригодится. Но это лучше, чем ничего. Из комнаты вынесли почти всю одежду и обувь, чтобы не сунулась на улицу, а также Влада изъяла компьютер и мои документы. Возможности сбежать нет, так как по периметру натыканы камеры и прогуливаются охранники, теперь исполняющие приказы мачехи.
Выхожу на балкон в поисках варианта спасения. Закусив губу, осматриваю территорию, утыкаясь взглядом в мерс. А если… Шальная мысль пробивается настолько резко, что я начинаю задыхаться. Блондин покинет дом, как только прояснит важные вопросы. Его приезд Влада не планировала, а значит, именно с ним я могу сбежать. А что сделать? Кричать, просить о помощи, плакать? Ему, скорее всего, всё равно, что какая-то девчонка оказалась в критической ситуации. Поэтому нужно оказаться с ним рядом так, чтобы он не знал.
Прыгать со второго этажа не лучшая идея. Как там в фильмах делают? Сдёргиваю простынь с кровати и скрепляю тугим узлом с пододеяльником, как мне кажется, крепко и надёжно. Привязываю к перилам балкона, отключаю телефон, засовываю в шорты и повторно осматриваюсь. Камера рядом с балконом направлена на въезд, и если спуститься с другой стороны, я останусь незамеченной. Но остаётся охрана. Парни проделывают один и тот же маршрут, который я отследила ещё позавчера, для развлечения засекая время. И вот сейчас один из амбалов Влады топчется у высокой пихты, чтобы через минуту двинуться дальше и завернуть за угол.
Перекидываю импровизированную верёвку и перемахиваю через перила, чтобы повиснуть на тряпке. Едва держу вес собственного тела, пытаясь не сорваться. В фильмах всё кажется так просто…
Перехватываю руки, опускаясь ниже, задеваю ладонью стену, оцарапав кожу, и шиплю от боли. Сама себе приказываю заткнуться и еду вниз, спрыгнув и приземлившись на колени. Ладони горят от трения, и я зажимаю их между бёдер, задавив вскрик от боли. Не время жалеть себя. У меня один шанс на миллион, и я не имею права его упустить. Крадусь к машине перебежками, прижимаясь к пихтам и стараясь не попасть на камеру. Я точно знаю слепые зоны. Примостившись у одного из деревьев, бросаю взгляд на окно первого этажа, где располагается гостиная. Мой «жених» сидит за столом, улыбаясь Наташе и поглаживая её ладонь. Кажется, эти двое симпатизируют друг другу. И почему бы Владе не подсунуть жирному хряку свою принцессу?
Сердце бешено колотится, а адреналин, растекаясь по телу, отдаётся под кожей покалываниями. Безумно страшно. Настолько, что ладони потеют, а глухая боль в пустом желудке неприятно клокочет. До мерса остаётся два метра, и, сделав шаг, останавливаюсь. Если забраться в салон, блондин сразу заметит и вышвырнет меня, а мачеха жестоко накажет за попытку побега. Единственный вариант – багажник. Если повезёт, туда мужчина полезет не сразу. Преодолев оставшееся расстояние, поднимаю крышку багажника. Мысленно радуюсь, что гость не заблокировал машину, потому что о сигнализации я подумала уже после, и запрыгиваю, опустив крышку. Именно запрыгиваю, не посмотрев, что часть багажника занята двумя сумками, которые наполнены чем-то твёрдым и неприятно упирающимся мне в бедро.
Чуть сдвигаю содержимое, оценив вместительное пространство, мягкое покрытие и запах чистоты, словно час назад автомобиль побывал на мойке. Вполне удобно, если не считать причин, которые меня сюда привели. Главное сейчас, чтобы охранник не увидел свисающую с балкона «верёвку», а блондин не задержался надолго в доме.
Не успеваю оформить мысль, как водительская дверь открывается, а затем машина немного проседает под весом мужчины. От неожиданности едва не вскрикиваю, с силой зажимаю рот ладошкой и жду. Сдаёт назад, чтобы выполнить разворот и нажать на газ. Небольшой крен, и автомобиль выравнивается, чтобы сразу набрать скорость.
Получилось! Сжимаюсь в комочек, подогнув ноги и закрыв глаза. Сбежала от мачехи и предложенной партии. Пусть катятся в ад или к чёртовой матери, главное, подальше от меня и моей жизни. Основное удалось – покинуть периметр дома. Моего дома. Или давно не моего? Он перестал быть моим, как только порог