– Сядь на выступ.
Подчиняюсь, устроившись на полочку, прикреплённую к стене. Снимает один носок, бросая в мусорное ведро, а затем осматривает повреждённую ступню. Резкая боль пронзает тело.
– Гвоздь. Небольшой, но кожу пробил. Ржавый и грязный, – крутит пальцами предмет, показывая мне. – Сиди так, не двигайся.
А я никуда и не собираюсь. Оставляет меня, но возвращается с бутылочкой и прыскает на кожу. Понимаю, что он принёс средство для обработки ран. Толкает мою ногу, позволяя опустить. Стоит, осматривая меня. Под этим сканирующим взглядом становится не по себе.
– Вещи снимай. – Открываю рот, чтобы возмутиться, но мои слова не имеют смысла. – Они воняют и не совсем чистые. Закину в машинку, через час будут сухими.
Снимаю футболку, затем шорты, спортивный топ, закрыв рукой грудь. А потом осознаю, что он ждёт, когда я оголюсь полностью. Не знаю, в каком месте сейчас моё стеснение, но точно за пределами этой душевой и даже квартиры. Отдаю одежду и застываю, пока блондин дотошно меня осматривает. Перемещается медленно, начиная с пальцев ног и двигаясь выше, зависнув в районе паха. Да, я рыжая. Причём везде. Оторвавшись, его взгляд перемещается на грудь. Соски затвердели, привлекая излишнее внимание. Реакция на прохладу и напряжение. Чиркает по шее и сосредотачивается на моих глазах. С минуту упивается тем, как я на него реагирую, надеясь впитать мой страх. Но его нет. Я слишком устала, вымотана и хочу оказаться рядом с Тимом, подальше от мачехи и проблем.
– Повернись, – приказывает, а я подчиняюсь.
Стягивает резинку, распускает тугую косу, и рыжие кудри разлетаются в стороны, опускаясь до лопаток. Не дышу, ожидая дальнейших действий, но блондин протягивает руку к крану и включает воду. Струя бьёт в живот, окатывая ледяной водой, и я отшатываюсь взвизгнув. Врезавшись в мужчину, который обхватывает меня, застываю. Его ладонь покоится на моей груди, а я дрожу от холода и неожиданности.
– Она холодная, – оправдываюсь, не решаясь скинуть с себя его руку.
– Уже нет, – подталкивает в спину под поток воды и закрывает стеклянные дверцы.
Встаю под душ, искоса наблюдая, как блондин закидывает мои вещи в стиральную машинку и включает. А затем просто выходит, и только в этот момент позволяю себе расслабиться и насладиться водными процедурами.
Глава 3
– Я всё, – выхожу из ванной, обмотанная полотенцем, которое нашла на полке.
Не знаю, имею ли право прикасаться к его вещам, но ходить голой не выход. К тому же я могу оставить на полу влажные следы, а мужчина предпочитает чистоту.
– Что это? – указывает на мою ступню, из-под которой тащится белый бумажный хвостик.
– Кровь немного сочится. Воспользовалась туалетной бумагой, чтобы закрыть рану. Ничего другого не нашла.
– Садись.
Блондин достаёт аптечку, которая наполнена множеством предметов. Делает повязку, наносит какую-то мазь и прикладывает к ране. Приятная прохлада не доставляет боли. Перевязывает бинтом, а сверху пластырем. Его движения уверенные, чёткие, словно он каждый день оказывает незнакомым девушкам первую медицинскую помощь.
– Надень это.
Протягивает белую мужскую рубашку и ждёт, когда отдам полотенце. Я тут же его снимаю и передаю блондину. Облачившись в его вещь – дорогую и приятно пахнущую, – возвращаюсь на место и откидываюсь в кресле. Не хочу спрашивать, объяснять, бежать, сопротивляться. Хочу тишины и немного времени, чтобы привести в порядок мысли. Если, конечно, в моей жизни теперь вообще будет этот самый порядок. Тишину разрывают звуки моего изголодавшегося организма, но я игнорирую их. Он и так мне помог, отбив у мужиков и позволив находиться на его территории. Большего просить не имею права.
– Давно ела?
– Вчера. Или нет – позавчера, – признаюсь, Влада на питание для меня не расщедрилась. – Я перебьюсь, – даю понять, что не являюсь его проблемой.
– Ешь. – Передо мной появляется тарелка с двумя кусками пиццы и стакан сока. – Только медленно, иначе желудок будет болеть.
Лишь киваю, выражая немую благодарность. Блондин садится напротив и поглощает пиццу, тщательно пережёвывая. Так и сидим: два незнакомых человека, волею случая оказавшиеся в одной квартире. Но моё имя ему известно, а как называть его? Вряд ли скажет, иначе давно представился бы. Не решаюсь спросить, уткнувшись носом в тарелку.
Замечаю свой телефон, заботливо выставленный на зарядку, включаю и звоню Тимуру. Монотонные гудки слышны и блондину. Три вызова остаются без ответа.
– Он перезвонит, – успокаиваю незнакомца. – Где мы находимся? – понимаю, что не уточнила, всё ещё не зная, в каком направлении он ехал.
Он говорит название населённого пункта, которое не даёт точных данных. Но уточняет, что от города мы отъехали на шестьсот километров. Так много? Но Тимур приедет за мной куда угодно.
– Ты знаешь, кем был твой отец?
– Банкиром, – отвечаю заученное слово, которое на протяжении многих лет слышала часто. – Что-то связано с безопасностью банков.
Короткий смешок, дающий понимание, что я несу чушь, и даже блондин знает больше, чем я.
– Твой отец был Банкиром. В его случае это не имеет отношения к банкам в прямом смысле этого слова, но напрямую связывает его с деньгами. Перевод больших сумм, обналичивание денег, оплата, а главное – способность прятать эти самые деньги. Чужие. Сотни подставных фирм, счетов и такое же количество клиентов. Оплата – процент с каждого дела. И так как твой папаша был лучшим в своём деле, процент был существенный. Ни единого промаха за годы работы – исполнителен и точен. Поговаривают, он накопил бессовестно много. И достаться это всё должно тебе.
Папа мне лгал. Когда я начала задавать вопросы о его деятельности, отмахивался, отвечая нечто абстрактное, не вдаваясь в подробности. И сейчас совершенно незнакомый человек приоткрывает завесу жизни отца, посвящая меня в детали моей обеспеченной жизни.
– Нет. Адвокат Влады сказал, что я ни на что не имею права. Даже не могу претендовать на дом, который отец построил до свадьбы с Владой, потому что есть какие-то сложности… – затихаю, осознав, что почти не слушала странного мужчину в очках. Он что-то говорил длинными, напичканными сложными словами, фразами, и пока я переваривала одно, он переходил к другому. И так больше часа. В какой-то момент мне показалось, что он произносит одно и то же, меняя слова местами. – А завещания отец не оставил.
– Зная твоего отца, а я был знаком с ним шесть лет, в это очень сложно поверить.
– О чём вы?
– Он был помешан на цифрах, записывая и помечая каждую в блокнот с кожаной красно-коричневой обложкой. Каждый клиент в отдельной папке, каждый электронный файл подписан, скопирован на жёсткий диск, имеет бумажный вариант и дополнительную копию. Всё это рассортировано в алфавитном порядке и уложено корешками на восток. И ты хочешь сказать, что такой дотошный человек не оставил завещания? Даю руку на отсечение, что оно есть.
И блондин прав. Кабинет отца был неприкосновенен. Идеальный порядок, вещи находились на