И без того перегруженное впечатлениями сознание не вынесло подобного зрелища. Последнее, что я почувствовала перед тем, как окунуться в спасительное небытие, — как сильные руки подхватывают меня и прижимают к широкой груди. Такой крепкой и восхитительно надежной.
* * *Море плавно покачивало расслабленное тело на мягких волнах. Вверх-вниз, вверх-вниз… С неба припекало солнце, спину овевало легкой прохладой. Когда я успела с шезлонга перебраться на матрас, да еще и заснуть в море? Не помню… Ну и ладно. Сейчас поплаваю еще немного, выберусь на берег, и пойдем с Петькой обедать. Правда, есть почему-то совсем не хотелось, а вот пить — очень. В глотке саднило, немного подташнивало, давило в висках. Наверное, я все-таки перегрелась.
— Мэарин… Мири… Вы меня слышите?..
Настойчивый, смутно знакомый голос пробудил не самые приятные воспоминания, и я, поежившись, зажмурилась еще сильнее. Если не открывать глаза, можно продолжать надеяться, что все случившееся просто почудилось. Голову напекло, с кем не бывает. И вздорная особа, ее неожиданные обвинения, пожар, моя беспомощность, таинственный спаситель, внешний вид которого напугал до обморока, — не больше чем дурной сон. Но мужчина оказался упорным.
— Мири…
Горячие пальцы осторожно убрали прилипшие ко лбу волосы, скользнули по щеке, нащупали на шее невольно участившийся пульс. Прятаться от себя самой и дальше было глупо. Повиновалась настойчивому зову и распахнула ресницы, с опаской изучая сидевшего рядом незнакомца.
Темные глаза, такого же цвета волосы над высоким лбом… Четко очерченные скулы, волевой подбородок, твердая линия рта, тонкий длинный шрам на щеке. Жесткое, хищное, по-своему привлекательное лицо, и никакого огня. Скорее всего, там, в доме, я наглоталась дыма, вот и привиделись всякие ужасы.
— Как вы себя чувствуете?
Попыталась ответить, но не смогла — слова застряли в обожженном горле, язык не ворочался, поэтому я только чуть заметно передернула плечами. Мой спаситель помрачнел, подался вперед и, заботливо придерживая, помог приподняться. Сильная рука опустилась между лопаток и осталась там, распространяя по всему телу приятное тепло.
— Пейте! — Губ коснулось узкое горлышко фляги.
С сомнением втянула в себя прохладное питье. Терпкая жидкость, раскаленной лавой прокатившись по пищеводу, резко обожгла желудок. Какая гадость!
— Еще! — последовало отрывистое распоряжение.
Подчиняясь приказу, сделала несколько судорожных глотков и поняла, что действительно становится легче.
— Вот так. — Незнакомец отложил флягу и, пытливо вглядываясь, привлек меня ближе. — Теперь лучше?
— Да, спасибо…
Холодные глаза немного потеплели, плотно сжатый рот смягчился, и мне внезапно отчаянно захотелось почувствовать его вкус. Интересно, как этот тип целуется? Ведет себя с женщинами? Уверена, он потрясающий любовник…
Запрокинуть назад голову, обвить ногами напряженные бедра и застонать от наслаждения, ощутив на себе тяжесть мощного тела…
Лежащая на спине ладонь окаменела, твердые пальцы впились в кожу. Я вздрогнула от боли, медленно приходя в себя, и только тут заметила, что незнакомец тоже не сводит глаз с моих губ.
Что за ерунда происходит?
Никогда я так не реагировала на мужчин. Всякое, конечно, случалось. Кто-то мне нравился больше, кто-то меньше, иногда и дыхание при знакомстве перехватывало, и сердце сладко замирало, но чтобы вот так фактически бросаться на шею первому встречному — это уж слишком. Да кто он такой?
«Жених», — тут же с готовностью подсказала память.
Нет, не было потустороннего ехидного голоса, и сама с собой я, слава богу, не разговаривала — еще раздвоения личности не хватало! И тем не менее, твердо знала: рядом находится жених, причем не чей-нибудь, а именно мой.
Неожиданная новость отрезвила окончательно, и я слабо дернулась, пытаясь отодвинуться. Движение не осталось незамеченным.
— Мэарин?.. — мужчина нахмурился, с трудом отводя взгляд от моих губ.
— Пустите…
Незнакомец мгновенно посуровел. С непроницаемым выражением лица аккуратно прислонил меня к какой-то опоре и тут же отстранился.
— Я отвезу вас в свое имение, — сообщил он нейтральным тоном, глядя поверх моей головы.
— Но… — начала я растерянно, однако собеседник не обратил никакого внимания на мои слабые возражения
— Ваш супруг уже там, — закончил он. И поморщился.
— Кто? — переспросила ошеломленно. — Какой супруг?
— Ваш, — еще раз любезно уведомили меня и, хмыкнув, ядовито добавили: — Бедняга Трэй! Быстро же вы о нем забыли.
Я нервно сглотнула, пытаясь отдышаться. В мыслях царила полная сумятица. У меня и муж есть? Только его для полного счастья недоставало! Еще несколько часов назад в моей благополучно-размеренной жизни не было никого, кроме Петьки — такого родного, привычного, своего. А потом он куда-то исчез, зато волшебным образом появились сначала бабник Гир, за ним жених, на которого я очень странно реагирую, а теперь к ним еще и муж присоединился. Что дальше? Не удивлюсь, если выяснится, что у меня целый гарем в запасе имеется. Мужья… женихи… претенденты на эти почетные должности.
— Вы не спросили, жив ли он, — продолжал язвить собеседник. — Неужели, совсем не беспокоитесь?
Беспокоюсь? Да я минуту назад впервые узнала о существовании этого самого Трэя и даже не представляю, как он выглядит.
Услужливая память радостно отозвалась, подбросив четкий образ. Умопомрачительный красавец — стройный, светловолосый, голубоглазый, с ослепительной белозубой улыбкой — нетерпеливо протягивает ко мне руки и ласково шепчет: «Мири…»
— Мири… — Тон сидящего рядом человека был каким угодно, только не ласковым, скорее раздраженным, почти злым. — Утром в часовне Танбора вы добровольно принесли брачные обеты и стали графиней Ольес. Припоминаете теперь?
Высокий полукруглый свод… Тишина… Чистый, ясный свет. Он везде. Льется сквозь прозрачный купол и узорчатые окна. Солнечными зайчиками скачет по блестящему полу. Причудливыми узорами украшает стены. Широкими сверкающими лентами оплетает две ладони, опущенные на постамент из гладкого золотистого камня.
Тишина, свет и шепот:
— Навеки вместе, любимая…
Замотала головой, стремясь избавиться от навязчивой картинки. Нет, это не мои воспоминания. Жених, муж, поклонник, отвергнутая им сумасшедшая девица — все не мое. Вздернула подбородок и уверенно произнесла:
— Я не Мири! — Увидев, как темнеет строгое лицо, торопливо добавила: — И не Мэарин.
— Конечно… Простите, графиня, — Голос собеседника совсем выцвел, став предельно официальным.
— Уж тем более не графиня…
— Вот как? — усмехнулись мне в ответ. — Тогда кто же?
— Я… — Сглотнула неожиданно появившийся в горле тугой комок и начала снова: — Я…
Увы, на этом мои откровения и закончились. Я все прекрасно помнила — собственное имя, название города, в котором живу, родственников, друзей, соседей, а вот сказать ничего не могла. Лишь изумленно таращила глаза и беззвучно хватала воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Кроме бессмысленных: «я… я…» не удавалось вымолвить ни слова.
— Поздно спохватились. — Так и не дождавшись внятного объяснения, брезгливо дернул уголком губ «жених». — Раньше надо было думать, перед тем, как позволили Трэю себя уговорить и, забыв, что уже связаны обязательствами с другим, дали согласие на побег и тайное венчание. Да не где-нибудь, а в Древней обители. — Он досадливо тряхнул головой. — Теперь, как бы вы ни сожалели о