— Я взвесила обе порции! — не желала сдаваться Лида. — Весы показали одинаковое число…
— Это беспредметный разговор. Вердикт — в "Черной жемчужине" обвешивают! Точка. А теперь мне бы хотелось помыть руки, пока продюсер оплатит мой счёт и счёт тайного покупателя…
В туалет я уже за Любомиром не пошла. То ли не захотела краснеть от стыда, зная, что идеального порядка там нет и быть не может, то ли страхуя себя от провала. Похоже, там ревизор оторвался вволю.
Когда настал черед огласить результаты, я была уже без сил от нервного напряжения. А Любомир самодовольно жонглировал черными и белыми шарами, забивая ржавые гвозди в крышку гроба.
Из шести шаров были два белых — и четыре черных.
— Программа "Ревизор" на "Прайм-канал" не рекомендует ресторан "Черная жемчужина" На Крещатике. С вами был Любомир Марченко…
Я опустилась в кресло, чувствуя себя так, будто мне только что плюнули в душу. Прекрасно. Даже возмущенный хор постоянных посетителей за спиной не добавил сил. Меня поймали как глупую школьницу. Выбрали момент, когда напасть и раздавить. Самое обидное — я знала, кто за этим стоит, но у меня не было никаких доказательств.
Столько лет идеального порядка, работы на репутацию… Чтобы в один день из-за травмы технички получить проплаченную проверку.
— Стоп-камера, — Любомир махнул рукой, и меня наконец оставили в покое. Операторы устало опустились на диваны, не обращая внимания на таблички резерва. Кто-то даже закинул ноги на светлую итальянскую кожу. Я в бессильной злобе сжала кулаки.
— Напоите нас кофе, Лейла, — тоном царя велел Марченко, разминая сжатые в замок пальцы и смиряя меня оскорбительным, раздевающим взглядом.
— Лично? — съязвила я, оглядев его также точно, только добавив в свой взгляд больше сомнения.
— Может, это у вас получится лучше, чем следить за порядком в ресторане.
— Боюсь, вынуждена отказать. Вы не зарезервировали столик, так что увы.
— Я советую мне не грубить, — ласково проговорил Любомир. — Неизвестно ведь, что из сегодняшней съёмки пойдет в эфир. Я могу тоже стать в позу и растоптать вас. Или же дать вам сутки для исправления косяков… И переснять программу снова, только ради вашего пиара. Так как насчёт кофе?
Я покосилась на уставших операторов, сваливших свой инвентарь на кресла и столы. Они тщательно делали вид, что не замечают нас и не слышат разговора. Любомир снисходительно усмехнулся.
— Парни, свободны. Кофе вам не светит, ждите в фургоне.
Его снобизм не пришелся съёмочной бригаде по душе. Кто-то с сожалением посмотрел на меня, видимо, звезда программы уже не в первый раз проворачивал махинации за откаты за их спиной. Погрузили на плечи тяжёлые камеры и понуро побрели к выходу. Среди представительных посетителей ресторана они выглядели бедными родственниками.
Зря Марченко надеялся, что, избавившись от своей бригады, сможет остаться со мной наедине. За нами пристально наблюдали и даже снимали на камеру. Двадцать минут ждала, пока желающие сделают селфи со звездой голубого экрана. Под конец этой фотосессии Марченко уже был заметно раздражен. Это никак не играло мне на руку.
— Мы можем поговорить в моем кабинете. Прошу, там нас никто не побеспокоит.
— Звучит многообещающе, Лейла, — Любомир хитро улыбнулся, окинув мою фигуру уже более долгим, оценивающим взглядом.
Мне бы возмутиться, осадить его — холодно, надменно, тем самым тоном, который ставит на место всех тех, кто считает себя в праве фамильярно вести. Но я почувствовала, как от его взгляда внутри все сладко пульсирует. Не имело значения, что он только что формально поимел меня и сейчас относился как к пленнице, заложнице своего решения. Черт. От таких мыслей стало еще жарче.
— Вели принести нам кофе, — попросила я Дмитрия. — Какой предпочитаете, Любомир?
— Эспрессо без сахара. Правда, надеялся, вы сами его приготовите.
— Вряд ли он будет отличен по вкусу. Кофе машина делает одинаковый, а в обязанности баристы не входит готовить его мне, когда в зале аншлаг. Проходите, присаживайтесь.
Я гордилась своим кабинетом. Ремонт здесь делали по эскизам итальянского дизайнера, очередь на его услуги была расписана на год вперёд. Я знала, что Марченко оценит интерьер. Так и произошло.
— Красиво. Люблю, когда у женщины есть вкус.
— А также цвет и запах, — на автомате ляпнула я, не в силах отвести взгляда от его спортивной фигуры. Наедине с ним мое тело становилось безвольным и лёгким. Голова кружилась, сердце билось как ненормальное. — Итак, сколько вы хотите? И кто меня заказал? Это Бойко? — спросила я, подвигая к Любомиру ручку с белым листом бумаги.
Все равно, сколько загадает. Заплачу. Оштрафую виноватых в провале сотрудников, частично верну деньги. Если сумма окажется неподъемной — придется поужинать с Макеевым и задействовать его рычаги влияния на борзоту типа Марченко и того, кто оплатил мой провал. Я тоже умею бороться. Годы в ресторанном бизнесе закалили меня как сталь. Нет неразрешимых проблем, есть лишь ситуации.
— Вам нужен мой автограф, Лейла?
— Спасибо, я не ваша фанатка.
— Для чего в таком случае мне бумага и ручка?
— Все просто, — усмехнулась я, — напишите сумму. Мы с вами взрослые люди, верно? Прекрасно знаем, что вы не мимокрокодил, и не было в планах канала громить "Черную жемчужину". Вы показали ситуацию так, чтобы вывернуть ее против меня. Вам явно заплатили. Я дам больше. Плюс гонорар если вы назовете мне имя заказчика.
Раздался стук в дверь — принесли кофе. Любомир отпил из крохотной чашки, прожигая меня взглядом своих колдовских глаз цвета то ли шоколада, то ли молотого кофе.
— Я не стеснен в средствах, Лейла. Да и гусары у дам денег не берут. Нет, тут я бы выбрал вариант поинтереснее…
В его голосе появилась хрипотца. Мягкая, обволакивающая, пронзающая эротизмом. Помимо воли я сжала ноги, чувствуя, как низ живота охватывает сладкий пожар.
— И чего же вы хотите?
— А вы не догадались, Лейла?
Я отпила кофе.
— Не имею задатков экстрасенса. Говорите.
— Все просто, милая леди. Вы чудо как хороши собой, я тоже. Признаюсь, будь вы мужчиной, я бы взяла деньги и дело с концом. Но не с вами. По-моему, мой интерес очевиден.
— Любомир, я человек дела. Я не люблю долгие игры и толстые намеки. Говорите прямо.
Он откинулся на спинку кресла. Его взгляд прожег меня насквозь, оставляя после себя сладострастное послевкусие. И мое тело молниеносно отреагировало на призыв потрясающе сексуального мужчины, который в некотором плане держал меня сейчас в своих руках.
— Секс, — растягивая слова, произнес он. — Я вам предлагаю секс. Разве это не очевидно?
Я не ожидала, что он скажет это столь бесхитростно и прямо. Клитор пронзило острой стрелой. Она прошла сквозь сердце и мозг, оставив побочный эффект — аритмию и волнение.
— Любомир, вы… Вы сейчас серьезно?
— Почему вас так