На следующее утро Рикард купил у дневного портье — на этот раз за стойкой сидела женщина — справочник и карту города и вернулся в номер. Справочник был довольно скудным. Возле фамилий многих из перечисленных в нем постоянных обитателей планеты часто был указан лишь адрес, без телефонного номера.

Возле других фамилий значился номер телефона, но не было адреса. Некоторые не имели ни того, ни другого — только ссылки-указания на человека, у которого о них можно спросить, или на место, где их можно было найти. Упоминания о каких-либо других населенных пунктах, кроме Колтри, в справочнике отсутствовали. Отсутствовало и имя Арина Брета.

Рикард был удивлен, каким одиноким и покинутым он вдруг себя почувствовал. В глубине души он надеялся, что у него не будет необходимости предпринимать специальные поиски в городских архивах, но все оказалось не так просто. Теперь он боялся, что все, что там удастся обнаружить, будет свидетельство о смерти отца и указание местонахождения могилы. С другой стороны — это положило бы конец его поискам. Затем можно будет позаботиться том, как покинуть Колтри и вернуться домой.

Он развернул карту города. На ней были изображены лишь главные улицы. На отдельном вкладыше приводился более детальный план прилегавшего к космопорту района. Там Рикард нашел свою гостиницу и ряд правительственных учреждений. Об оставшихся девяноста пяти процентах территории города можно было составить только самое общее впечатление. Рикард сложил карту и сунул ее в карман — если он собирается пробыть здесь какое-то время, нужно будет поискать что-нибудь получше.

Собравшись, он вышел из комнаты и спросил у сидевшей за стойкой женщины, где здесь можно позавтракать. Та порекомендовала ему подходящее заведение, расположенное в двух кварталах от гостиницы, как раз по дороге к правительственным зданиям.

Выйдя наружу, Рикард увидел множество автомобилей и пешеходов, оживленно сновавших во всех направлениях. Пройдя несколько кварталов, он с удивлением убедился, что попадавшихся навстречу людей можно было разделить на две категории. Одни из них были одеты более или менее, как он, хотя наряды их и отличались большим разнообразием стилей, чего, впрочем, и следовало ожидать в портовом городе.

Другие, предположительно — постоянные обитатели планеты, были одеты подобно виденным им накануне ночным прохожим. Их одежда казалась сделанной из кожи или чего-то очень на нее похожего: высокие грубые ботинки, штаны, рубашка или куртка.

И все они носили пистолеты.

Ни один из людей в обычной одежде не был вооружен. Что было вполне естественным — ни в одном из цивилизованных миров никто не носил с собой какого-либо оружия. Даже полиция была вооружена грозными, но не убивающими джолтерами. Но все местные жители — те, на ком была кожаная одежда, — были вооружены — как мужчины, так и женщины. Рикард вспомнил о портье в гостинице — оба они были в обычной одежде. Было ли это следствием их профессии? Стойка, за которой они сидели, не позволяла увидеть, имели ли они при себе пистолеты.

Более внимательно приглядевшись к одетым в кожу гражданам планеты, Рикард увидел, что лица их были суровы и бдительны. На людей в более привычных одеждах они поглядывали со снисходительным презрением. Те же казались робкими, потерянными и неуверенными в себе. Рикард со стыдом осознал, что и он испытывает такие же чувства. Взяв себя в руки, он придал своему лицу более уверенное выражение.

Небольшая площадь, окруженная правительственными зданиями, куда наконец пришел Рикард, подобно двору гостиницы, утопала в зелени. Без особого труда он нашел помещение архива. Как и в гостинице, людей там было гораздо больше, чем технического оборудования.

— Простите, — обратился Рикард к пожилой женщине, которая, по-видимому, была здесь старшей. Выглядела она смертельно уставшей и была одета не в кожу, хотя Рикард был уверен, что она являлась постоянной жительницей планеты. — Я бы хотел ознакомиться с архивными записями по вопросам иммиграции за последние двенадцать лет. — Он показал ей свою аккредитационную карточку историка.

— Все, что вам будет угодно, — ответила та, даже не подняв глаз от лежавших перед ней бумаг. — Комната 4В, дальний коридор.

Рикард поблагодарил и прошел в указанную ею дверь.

В центре комнаты 4В стоял стол, несколько стульев. За столом, углубившись в чтение, сидели два человека. Вдоль стен стояли полки, забитые папками с документами. Все — на бумаге. Этого и следовало ожидать. Рикарду предстоял трудный день.

Лампа, до этого ярко освещавшая комнату, вдруг стала гореть вполнакала, и Рикард оторвался от документа, который изучал. Здание архива закрывалось на ночь. В полдень Рикард выходил пообедать и, вернувшись в комнату 4В, обнаружил, что теперь он здесь один. Углубившись в работу, он утратил ощущение времени.

Он выпрямился, с хрустом потянулся. Сделать удалось не много. Несколько часов ушло только на то, чтобы найти папку с бумагами за нужный год. Затем он долго просматривал содержавшиеся в ней документы, прежде чем обнаружил, что кроме терминала, где приземлился его челнок, в космопорте были и другие. Запоздало расшифровав соответствующие служебные отметки, Рикард понял, что полдня потратил впустую. Это было еще до обеда.

Во второй половине дня он в течение часа сортировал относящиеся к разным терминалам документы. После этого отобрал те из них, где были записи, сделанные в тот день, когда отец выписался из гостиницы на станции, а также в два последующих дня. Это не дало ровным счетом ничего — никаких упоминаний об Арине Брете или о ком-либо, кто мог быть идентифицирован как он.

Однако кое-чего Рикард все-таки добился — ему показалось, что он начал постигать используемую здесь систему регистрации и хранения информации, или, вернее, отсутствие оной. У него возникло несколько идей относительно дальнейших поисков, но сегодня этим заниматься было уже поздно. Пора было уходить.

Он сложил документы обратно в папку, поставил ее на полку и вышел из комнаты. Несмотря на отсутствие видимых результатов, день прошел не совсем зря. Рикард многому научился — никогда раньше он не думал, что ему придется иметь дело с хард копи — твердыми копиями[3].

Уже во дворе его неожиданно осенило, и