Или я уже представляла себя, а не Карину?
Проклятье!
Ревность возбуждение и зависть перемешались во мне и сводили с ума.
— Как ты? — спросил Андрей, не отрывая взгляда от монитора.
Я вздрогнула и потерла о джинсы вспотевшие ладони. Ответила совсем не то, что следовало.
— Я? Наверно, хорошо. Но вряд ли лучше, чем ты.
Громов выглянул из-за монитора.
— В каком смысле? — уточнил он.
— Забудь, — попыталась я дать заднюю.
Но куда там!
— Скажи, — кратко, но сурово проговорил Андрей.
От этого приказа я окончательно растеряла собранность и лишилась маски равнодушия, выпалив то, что вертелось на языке.
— Ты закрылся с помощницей, как только вошел на борт. Мог бы подождать ради приличия.
Я выпалила это ему в лицо. Глаза Громова блеснули недобро. Он выбросил руку вперед. Я не успела среагировать, а его пальцы уже обхватили мое запястье и потянули в кресло президента, к нему на колени. Оказавшись в объятиях Громова я забилась, как глупая птичка.
— Что? Андрей! Что ты делаешь?
— Замри, Лиза, — снова приказал он тихо.
Я не посмела ослушаться. Боже, с кем я связалась? Что за власть у этого мужчины над людьми? Я думала, что мама и отец прислушиваются к нему из-за нелепой взрослой мудрости и уважения к статусу. Но похоже, дело тут не в том и не в другом. Громова в принципе сложно игнорировать.
Он положил одну ладонь на мое бедро, а второй обнял за талию. Я оказалась в ловушке. Его глаза все еще смеялись. Андрей довольно улыбался. Его губы были такие красивые и манящие. Зачем я просила меня отпустить?
Изо рта Андрея стали вылетать слова, но я все еще увлеченно наблюдала, как двигаются его губы. Не с первого раза до меня дошел смысл вопроса.
— Думаешь, я сплю с Кариной? — наконец услышала я его.
Меня передернуло от наглости в голосе. Я моментально встрепенулась, огрызнулась:
— Будешь отрицать?
— Разумеется, нет. Я не обязан тебе что-то объяснять, девочка.
— Но я при этом не имею права общаться с мужчинами.
— Имеешь. В присутствии свидетелей, а лучше меня. Никаких двусмысленных встреч, — поправил Андрей.
— Это нечестно.
Я дернулась в его руках, пытаясь выбраться, но он все еще крепко меня держал, отвечая с неумолимой холодностью.
— А разве честно было вынуждать меня жениться?
— Ты не очень сопротивлялся, — снова съязвила я, напоминая о его боевой готовности в спальне.
Громов прищурился. Его глаза больше не смеялись, они обещали мне бурю с молнией, если не заткнусь.
С молчанием у меня были проблемы. Всегда. Я бы смогла проглотить колкости, если бы он приказал, но Андрей молчал. Словно испытывал меня. И я приняла вызов, считая делом чести вывести его из себя.
— Ты мог отправить меня из своей спальни и ничего бы не было. Ни свадьбы, ни слухов, ни разборок. Ни этого…
Я коснулась пальцем уголка его рта, где еще алела небольшая ссадина от удара моего отца. Андрей дернулся, но не перехватил мою руку. Я заерзала, ощутив его эрекцию. Краткий низкий стон улетел к потолку. Я не знаю, кто его издал. Возможно, что мы вместе.
Боже, теперь я ощущала эту пьянящую власть. Он желал меня и ничего не мог с этим поделать.
Я оставила ссадину и провела пальцем по нижней губе Громова.
— Вы сами обрекли себя на свадьбу, господин президент. Так что не жалуйтесь. Попытайтесь получить удовольствие от нашего брака. Ох…
Я вздрогнула, ощутив, как его язык коснулся подушечки моего пальца. А потом еще громче охнула, потому что Андрей прикусил кожу.
Я тут же убрала руку, мгновенно ощущая перемену мест. Он снова был главным. Черт знает, как менялись роли. Возможно я почувствовала себя уязвимой, потому что эти заигрывания возбудили меня еще сильнее.
— Удовольствие, Элизабет? — выдохнул Андрей угрожающе. — Да, я собираюсь получить его по полной.
Он привлек меня еще ближе и накрыл мои губы своими. Я моментально уперлась ладонью ему в грудь.
— Что ты делаешь?
— Получаю удовольствие от предстоящего брака, — со скотской улыбочкой ответил Андрей.
— Здесь нет фотографов.
— И слава богу. Настолько открываться для прессы я не готов даже при гарантии переизбрания, — бормотал он, воруя с моих губ поцелуи.
Они были жалящими, быстрыми, почти как укусы. Я не могла ничего с собой поделать. Каждый поцелуй заставлял меня стонать все громче.
— Андрей, — взмолилась я, пытаясь отстраниться и встать. — Не надо.
— Ты уверена?
Он воспользовался моими попытками вырваться, позволил чуть привстать, но сам поймал и заставил сесть на него верхом. Я схватила его за плечи и снова поерзала, исключительно чтобы отодвинуться. Но не удалось. Я только сильнее раззадорила его и… себя.
У меня кружилась голова от легкого запаха мужского парфюма и безумных поцелуев.
— Это нечестно, — простонала я, ощущая его руки на своей попке.
Он сжал ее почти до боли и усмехнулся мне в губы.
— Привыкай, Лиз.
Больше ничего я не смогла ответить. Он накрыл мои губы своими, раздвинул их языком, проникая внутрь. Мне расхотелось сопротивляться. Я наслаждалась его поцелуем. Таким медленным, умелым, соблазняющим. Его язык искал мой, чтобы свиться с ним на секунду, а потом отступал. И я сама уже желала его возвращения, отвечала на поцелуй.
Ладони Андрея двинулись выше. Он проник под блузку, добрался до лифчика, передвинул руки вперед, сжал мою грудь и потеребил соски большими пальцами через кружево. Я не сдержалась и укусила его за губу.
Он охнул. Кажется, ему было больно. Я царапнула зубами около ранки. Испытывая потребность извинится, но не желая произносить ни слова, я лизнула его в уголок рта. Очередной вздох вырвался из груди Громова. В этот раз в нем не было боли, только наслаждение.
Черт знает что, но мне было приятно не меньше. Чувствуя себя отчаянной соблазнительницей, я приподнялась и заерзала на члене Андрея. Он был в брюках, и, кажется, получал больше трения чем я через плотный деним.
— Элизабет, — рыкнул он, снова хватая меня за задницу и теперь помогая тереться и объезжать его. — Чтоб тебя
Я довольно усмехнулась, но снова не успела насладиться властью, потому что Андрей приказал:
— Расстегни блузку.
Он откинулся в кресле, наблюдая, как я медленно дергаю руками, не решаясь коснуться пуговиц.
— Если я расстегну сам, вряд ли останется хоть одна, — пригрозил Андрей.
Это сработало. Блузка мне нравилась. Совсем не хотелось переодеваться. Журналисты обязательно заметят, что на мне разные вещи до и после самолета.
Едва я справилась с тремя пуговками, стала видна грудь.
— Достаточно, — остановил меня Андрей и склонился, чтобы сжать губам сосок через ткань бюстгальтера.
Я вцепилась в его плечи изо всех сил. Он делал нечто похожее в наш первый раз, но тогда я была так взволнована и напугана, что не успела понять, нравится ли мне. Сейчас ситуация тоже была не самая комфортная, но