И, нет бы она просто отступила. Бабы! Дергает моего сына со стула, и прячет себе за спину. Это сейчас была смелость? Нет, скорее глупость. Как же бесит эта рыжая, как апельсин, девица. Ну точно, Абесинка и есть. Смотри ты, и с именем угадал, Инна Семеновна, значит. Еще и мужланом меня назвала, спорит. До фонаря все! Сына заберу, а потом и с Романычем разберусь – он что-то пикнуть пытается. Ну и порядочки у него тут. Неудивительно, что проектировщики так жестко лажают. Еще и сроки все срывают. И ведь я не за бесплатно просил. Заключен договор на выполнение проектных работ и оказанию услуг по авторскому надзору за ходом строительства и благоустройства, сумма договора совсем не смешная.
И я почти был готов пойти на мировую, пока не увидел, как мой сын обнимает эту постороннюю девку! Я зависаю, вот правда. Пытаюсь вспомнить, когда Ваня меня обнимал, да еще так искренне, и не помню. Не было такого, должно быть, и ни разу. Обидненько.
– Ну ладно, не выходит по-хорошему, будет по-моему.
Буквально через два шага оказываюсь перед девчонкой. Ей бы сбежать, не стоять на моем пути, ведь я иду к сыну. Ладно бы, Абесинка не выступала по поводу и без, нет же, с вызовом таким смотрит….
Вообще не раздумывая, делаю подсечку, и закидываю девчонку себе на плечо.
Согласен, немного варварский жест получился. Но не надо меня пытаться вывести из себя. А девица на моем плече трепыхаться начинает. Даже не так. Ее прям колотит всю. Не сразу могу разобрать что это: смех, страх, возбуждение. И лишь когда, без того сильные ноги (должно быть, девочка в прошлом легкой атлетикой занималась), прям-таки каменеют под моей рукой, я распознаю явный приступ панической атаки. Быстро, но аккуратно усаживаю ношу на стул, присаживаюсь напротив, но не касаюсь. Наблюдаю, как девчушка пытается нормально вдохнуть, но не может – сидит, плачет. Да что, черт возьми, с ней такое!? Хотя, тут уместнее другой вопрос – почему? Ну да, подхватил посторонний мужик, чтобы передвинуть с пути, но это ведь не повод впадать в панику! Лучше бы мне по роже съездила, ну или по шарам... Хотя, остановимся на роже.
– Простите, пожалуйста, Инна...эммм...Семеновна. Я совсем не хотел вас напугать – лишь передвинуть с пути, чтобы забрать сына.
Молчит, всхлипывает, все никак успокоится не может, даже донести свои дрожащие руки до лица, чтобы вытереть слезы, не в состоянии. Твою ж налево! Виноват, признаю. Но, все равно не понимаю. Девочка, кто ж тебя так обидел в прошлом? Или это я такой страшный негодяй? Никогда раньше так не встревал, слишком резко я из обвинителя превратился в подсудимого – девочку обидел. Правду говорят, все когда-нибудь случается впервые.
Уже в который раз за сегодня, меня поражает безмолвное общение сына с Абесинкой. Я в принципе не видел, чтобы сын ТАК шел на контакт с кем-то, да еще и с незнакомым человеком, разве что, с Галчонком Капитошки. Но там прелестная малышечка, а здесь… Рассматриваю девчушку. В который раз подмечаю – хорошенькая. А Ваня подходит к ней, кладет ладошку на щеку, утешает. Такой жест действует лучше валерьянки – Инна наконец успокаивается.
– Так, значит, Утенок Ваш сын? – спрашивает, наивно хлопая глазками.
Че-е-го-о?! Меня накрывает новая волна злости.
– Как ты назвала моего сына?
– Утенок. Он сам себя так назвал, – Надо же, Инна – само спокойствие, еще и сына моего к себе прижимает. Стерва.
– Он...что сделал?! Мой сын не разговаривает! Как он мог тебе что-то сказать? – я сейчас начну убивать. Как же она меня бесит!
– Ммм, ну хорошо, показал. Под комбинезоном майка с Дональдом Даком, вот мы и сошлись на «утенке», да, Утенок?
Сын снова меня удивляет, показывает язык и прячется за Абесинкой. Я не понимаю, что происходит. Одно то, как он ей выдал наш секрет про тайное прозвище… Это ведь я придумал называть Ваню Утенком. Он, будучи совсем маленьким, смеялся «га-га-га» и, возможно, «Гусенок» звучало бы логичнее, вот только я гусей терпеть не могу – щипаются больно, паскуды. Но это второстепенные нюансы.
Встреваю в новую перепалку с девчонкой, сына она мне отдавать не хочет – документы ей нужны. Спрашивается, ну вот что ты прилипла к чужому ребенку?! И Ваня тоже хорош – меня так давно не обнимал. Я что, ревную? Да, и что? Это ведь МОЙ Утенок, а тут эта, Абесинка.
Пришлось просить принести мне документы из машины. Терпеть не могу, когда лазят в моих вещах, но выбора нет – я не могу спустить глаз с этой парочки напротив. Рыжий альянс, прям. Спасибо, Романыч, подыграл.
Абесинка пытается Ваню заманить за стол – небось думает, что я дам им и дальше общаться. Нет уж. Этой мой сын, а если соплячка хочет детей, пусть родит сначала. Вот же ж! Сын все равно к ней тянется, обнимает. Ведьма она, что ли?
Наконец, паспорт оказывается у меня в руках. Протягиваю документ Инне, но отдавать не спешу.
– Предлагаю обмен – я тоже хочу знать, что за фрукт меня здесь строит.
Девчонка ухмыляется, снова огрызается, а еще и этот детский жест. Улыбаюсь. Жаль, что девочка еще совсем. Будь постарше, я бы объяснил, что бывает, когда бесишь дядю, еще и язык ему показываешь. Но Инна – маленький забитый ребенок, если судить по панической атаке. Поэтому, лишь молча отдают своей паспорт, и беру ее.
Наблюдаю, как листает, вчитываясь в каждую строчку. Когда Абесинка поджимает губы понимаю – наверное, данные о жене увидела. В паспорте же не пишут «вдовец». Надо бы пояснить, хотя зачем?
– Утенок, так ты у нас Иван Антонович, правильно? – спрашивает Инна у сына.
Он согласно кивает и так виновато мне улыбается.
– Сын, я на тебя не сержусь, – Хочу добавить, что понимаю его, сам бы не прочь провести время в такой компании, жаль девочка маленькая.
Быстро изучаю паспорт, а это забавно, Инна Семеновна Антонова, дата рождения пятнадцатое октября тысяча девятьсот девяносто восьмого года. А может, не такая уж и маленькая?
Глава 3
Инна
– Да уж, ирония. Антон, как вас там, Сергеевич, раз мы все разрешили, может, вам уже пора? – как-то слишком нервно спрашиваю я. Мне не нравится тот взгляд, которым меня одаривает этот тип. Его глаза больше не выражают злость или угрозу. В них какая-то хищная заинтересованность. И смотрит прямо, настойчиво удерживая контакт, не давая возможности отступить.
– Я думаю, Инна Семеновна, что мы все-таки хотим чай с пирогом. Зачем удовольствие откладывать