На улицах иногда попадались одиноко стоящие телеги, и даже кареты видел пару раз, но в основном улицы пустовали. Никаких признаков человеческого присутствия. Словно здесь никто никогда не жил. Город этот больше всего у меня ассоциировался с декорациями, которые построили для съёмок какого-то исторического фильма, да и забыли про них.
Загород я выбрался, когда уже начало смеркаться. Замок по-прежнему маячил на горизонте смутным силуэтом. За всё это время я ни на метр не приблизился к нему. Он всё больше казался мне миражом или иллюзией, и я уже не верил, что доберусь до него когда-нибудь.
С пригорка я заметил крышу большого дома среди зарослей и отправился туда. Дальше начинался лес, а левее белело поле. Я решил заночевать в особняке, а завтра уже думать, что делать и куда держать путь. В любом случае, бродить в темноте казалось плохой идеей.
Продравшись сквозь ветки и густую траву, я очутился на мощёной дорожке, что петляла среди кустов и мелких деревцев. Когда-то тут были клумбы и цветники, а теперь — глухие заросли.
Тусклый блеск в кустах привлёк моё внимание. Точнее сказать, вначале я ощутил присутствие кристаллов, моё сознание почувствовало их близость, и лишь потом я разглядел мерцание среди зарослей. Я раздвинул ветви и оказался перед клумбой, посреди которой торчал выступ скальной породы с вкраплениями светящихся камешков.
«Пригодятся», — подумал я. Если кристаллы так широко тут применяются, значит, как я рассудил, они могут иметь некоторую ценность и их можно продать. Достав нож, я принялся выковыриваться светящиеся камушки. Порода оказалась мягкая, сыпучая, и минут через пять у меня в руке набралось около десятка кристаллов разной величины. Они были холодные на ощупь. Видимо, в пистолетных замках применялись другие, а может, их как-то обрабатывали, чтобы они не только светились, но и нагревались. Я ссыпал камешки в карман камзола.
Следующий выступ породы оказался на открытой местности среди густой травы неподалёку. Из него я тоже выковырял кристаллы. Потом нашёл ещё один. Да тут были настоящие залежи кристаллов!
В это время на улице почти стемнело, и только это остановило меня от дальнейшего поиска минералов. Заняться этим и завтра можно, а сейчас лучше всего было определиться с ночлегом.
Особняк оказался большим. Он имел два этажа, несколько балкончиков с коваными перилами, а фасад украшала обильная лепнина.
Главный вход был заперт. Я стал обходить здание по кругу, ища другие двери. Заросли подступали к стенам со всех сторон, и я не видел, что творится вокруг. Я вздрагивал от каждого шороха. Чудилось, будто кто-то следует за мной и вот-вот выскочит из кустов. На всякий случай я держал в руке пистолет, вот только сомнения глодали, что успею ли прицелиться, если какая-то тварь вынырнет из мрака.
Совсем стемнело. Пошёл снег. С задней стороны особняка обнаружилась ещё одна дверь — двустворчатая, с окнами. Она тоже оказалась заперта, но я выбил стекло, и отпер щеколду, что держала створки.
Внутри особняк не выглядел заброшенным. Казалось, жильцы просто надолго уехали. Мебель пряталась под покрывалами, люстры — в чехлах. Судя по толстому нетронутому слою пыли на всех поверхностях, в дом годами никто не заходил. И это радовало: значит, существа сюда не забираются, и я могу чувствовать себя в относительной безопасности.
Я ходил с фонарём на пуговице и осматривал залы и комнаты. От всего тут веяло стариной: от мебели, посуды, подсвечников на столах и стенах.
Остановиться я решил в одной из спален на втором этаже. Тут имелась широкая кровать под балдахином, столик, стул с высокой резной спинкой. Рукой в перчатке я смахнул пыль с тяжёлого атласного покрывала, и она поднялась и закружилась в воздухе. Я чихнул.
Усевшись на кровать, я скинул ружьё и заплечный мешок. Какое же облегчение я испытал! Все кости и суставы ломило. Хотелось сбросить с себя снаряжение и одежду и утонуть в перинах. Желудок требовал есть. Но чтобы разогреть пищу, надо спускаться на кухню, а мне уже лень было куда-то идти.
Мой взгляд упал на большое полотно, завешанное драпом. Похоже, там зеркало. А я ведь ещё даже не знал, как теперь выгляжу.
Я подошёл к полотну и отдёрнул драп. Действительно: ростовое зеркало в массивной резной оправе. Фонарь осветил отражение. Передо мной стоял белокурый паренёк лет семнадцати-восемнадцати с тонкими чертами лица, прямым носом и ясным и в то же время надменным взором голубых глаз. Он обладал хорошей выправкой и крепкой фигурой.
— Сойдёт, — хмыкнул я.
Но как же странно было видеть в зеркале вместо себя совсем другого человека! Я долго стоял, привыкая к своему новому отражению. Трудно было осознать, что теперь это — я.
Я уже хотел отойти. Отвернулся и замер. Что-то было не так. Я снова посмотрел в зеркало. Паренёк в отражении стоял, не шевелясь. У меня волосы на голове поднялись дыбом, и я отшатнулся. Отражение осталось на месте, оно даже не собиралось повторять мои движения, как полагается любому нормальному отражению. Я стоял и хлопал глазами, а парень в зеркале поднял руку и указал на меня пальцем.
— Ты! — воскликнул он. Сложно было понять, откуда доносится его голос — казалось, отовсюду. — Ты отнял моё тело! Верни его!
Пятясь, я наткнулся на спинку кровати. Меня охватила паника. «Бежать!» — вот всё, о чём я сейчас думал. Надо бежать отсюда как можно дальше.
— Отдай моё тело, ты — жалкое отродье Бездны! — ненависть слышалась в голосе юноши. Он рванул вперёд и упёрся руками в стекло с обратной стороны.
Я вздрогнул. Нет, это уже слишком! Я либо уже сошёл с ума, либо скоро свихнусь. Монстры, исчезающие улицы, а теперь ещё и изображение в зеркале, которое требует вернуть ему тело… Что дальше?
Надо было прекратить это. Я выхватив пистолет, я пальнул в зеркало, Раздался звон и стекло сверкающими в свете фонаря осколками посыпалось на пол.
— Думаешь, ты избавился от меня? — снова раздался голос. — Я доберусь до тебя, найду тебя, где бы ты ни был. Верни моё тело!
Я схватил ружьё и мешок и выскочил вон из комнаты.
— Далеко не убежишь, — кричал вдогонку голос. — Я найду тебя!
Я сбежал на первый этаж. Сюда голос не доносился, но останавливаться я не стал. Отпер входную дверь и выскочил на улицу. Меня гнал ужас. Даже бродившие по городу твари не казались столь жуткими, как живущее собственной жизнью отражение в зеркале, которое грозилось отнять моё тело.
Поправив надетый наспех мешок и лямку ремня фузеи, я