Ахмед перевернул страницу. Не поднимая глаз, он ответил:
— Конечно, хабибти.
Эйми кашлянула.
— Дорогой, ты уверен, что хочешь отпустить ее гулять? Ведь завтра в школу.
Ахмед опустил газету и глянул на свою младшую дочь.
— Куда тебе надо идти?
В его голосе не было мягкости. Говор Ахмеда состоял из твердых согласных и рваных слогов. Он вырос, говоря на диалекте арабского, который требовал таких звуков, и гордился этим. Но такой говор не подходил английскому языку, особенно когда нужно было выразить свои чувства. Английский, в отличие от арабского, был не таким поэтичным языком. Спящий лев и лев в прыжке обозначались в нем одним и тем же словом. И английский язык не способен был передать разницу между дядей с отцовской стороны и дядей с материнской. Он был не таким богатым, как арабский. Ахмед был добрым человеком, но, говоря на английском, таким не казался.
— Между Монтроуз и центром, — сказала Лулу.
Пока Ахмед глядел на свою дочь, она вспотела. Они жили в хорошем районе огромного города, а это значит, что поездка на окраину богемного района могла показаться ему небезопасной.
— Я могу позвонить Одри и спросить, поедет ли она со мной, чтобы не пришлось ехать одной, — добавила Лулу. Таков и был ее план, но нужно было представить все так, будто это решение отца.
— Окей. Но ты вернешься, — сказал он.
— Да. — Лулу решила начать с согласия.
— В девять тридцать. — Он кивнул.
— Да, но… Баба, группа начинает в девять. — Лулу надеялась, что ее голос не дрожал.
В какой-то момент единственным подвижным объектом в комнате были глаза Эйми, которые метались от Лулу к Ахмеду и обратно.
— Ладно. Десять тридцать, — сказал Ахмед твердо. — И не забудь взять свой мобильный.
Лулу пересекла комнату и склонилась, чтобы обнять отца. Он с чувством ответил на ее порыв. Поворачиваясь к матери, Лулу стерла улыбку с лица. Если в мире и было то, что Эйми ненавидела всей душой, так это преобладание власти одного родителя над другим перед своим ребенком.
И Лулу, конечно же, знала об этом.
Сглотнув, она убрала ладонь с телефона и поднесла его к уху.
— Лиза? Я выполню задание.
Ахмед продолжал улыбаться, прикрываясь газетой, словно он сделал какое-то доброе дело. Эйми сурово смотрела на Лулу, выравнивая стопку бумаг на кофейном столике. Ее движения были подчеркнуто аккуратными. Она этого не забудет. Испытывать терпение матери не стоило.
Но сегодня четверг, и Лулу наконец освободилась от своего домашнего ареста. Она не позволит Эйми испортить ей настроение. Лулу обсудила с Лизой все детали, затем направилась к маминому столу и забрала свой мобильный. Выйдя из комнаты, девушка отправила Одри сообщение с одним-единственным словом: «Побег».
Глава 3
Чей-то Йода
Бросив туфли на пассажирское сиденье, Лулу поставила босые ступни на педали газа и тормоза. Теплый, сладкий, влажный воздух ворвался в салон сквозь открытое окно, и она вдохнула его полной грудью. Ноги вверху вспотели и скользили по виниловому покрытию кресла, но ее это не волновало. Лулу нравилось вести машину, и она любила сосредоточиться и двигаться к цели, сидя за рулем. То, что вождение босиком запрещалось в штате Техас, только обостряло ощущения.
Сам по себе Хьюстон не был красивым городом, но этот недостаток он восполнял своей энергией и продуктивностью. В Хьюстоне была развита нефтяная промышленность, и людям здесь приходилось много трудиться. Если Остин являлся жемчужиной штата Техас, Сан-Антонио — его туристическим центром, Даллас — кормушкой банкиров и предпринимателей, то Хьюстон считался захолустьем восточного Техаса, которому никто не хотел придавать значения. А зря. Этот город на болотах противостоял полчищу комаров, потопам и ураганам, словно какой-нибудь Новый Орлеан или Версаль. Правда, не такой изящный с точки зрения архитектуры.
Припарковавшись около подъездной дорожки дома Одри, Лулу дважды посигналила. Если ее показушная свобода и подействовала на нервы миссис Бахманн, то лишь потому, что Лулу сделала это наполовину специально.
— Как дела, искательница приключений? — Одри залезла в машину, одним плавным движением сбрасывая туфли на пол и выкручивая ручку громкости радио на полную.
Лулу скривилась, но промолчала. Поток слов из уст Одри остановить не представлялось возможным. Лулу едва слышала, что говорит ее подруга, из-за оглушительного грохота музыки.
— Я думала, твой домашний арест продлится до Хэллоуина, — закончила Одри свою мысль.
— Ну уж точно не благодаря тебе. — Лулу выдержала паузу, затем уменьшила громкость радио.
— Если в следующий раз купаться пьяной в бассейне буду я, пожалуйста, можешь меня критиковать, — парировала Одри.
— Я не купалась!
— Конечно, нет. — Одри снова увеличила громкость.
Учитывая обстоятельства, она принимала обвинения в свой адрес на удивление легко. Лулу сделала музыку потише.
— Ты сегодня в хорошем настроении.
— Стащила удостоверение сестры. Так ей и надо! — Одри беспечно и удовлетворенно улыбнулась.
— Но кто поверит, что нам по двадцать два года, или что ты — это твоя сестра? Вас и за сестер-то не принимают, — затянула Лулу. — Никто не поверит. И, кажется, они без проблем пускают шестнадцатилетних.
— Это дело принципа. — Одри скрестила руки на груди.
Между Одри и ее сестрой все всегда было делом принципа. Лулу пожала плечами. Все, что она знала о сестрах, она почерпнула от Одри и из книг. Девушка подозревала, что Одри считает свою сестру высокомерной и педантичной, как Мэри Беннетт, а та, в свою очередь, сравнивает Одри с безрассудной и эгоистичной Лидией Беннетт[10]. Или, вполне возможно, они были Эми и Джо Марч[11], которые постоянно ссорились то из-за сожженного манускрипта, то из-за наследства. Иметь сестру, должно быть, очень интересно, но Лулу мало что знала об этом. Тем не менее она всегда старалась войти в положение, как могла.
Одри увеличила громкость радио. Лулу щелкнула подругу по пальцам, как надоедливую муху, и сделала потише. Одри вздохнула. Через мгновение ее рука снова потянулась к ручке регулятора.
— Так, куда сперва?
— За Эммой, потом за Ло. — Лулу ударила кулаком по радио. От громкой музыки у нее стучало в ушах. — Потом, думаю, надо поесть тако. Мы целую вечность не ели тако.
— Две недели. Да уж, целая вечность, — Одри произнесла это со снисхождением. Впрочем, она с детства отличалась высокомерием.
Лулу рассмеялась. Новообретенная свобода сделала ее настолько милостивой, что она не могла обижаться. Она даже не обратила внимания на ироничные замечания об инциденте в бассейне. Одри поступила бы так же, окажись она на ее месте. Такими были их негласные принципы.
Лулу резко повернула налево, и Одри воспользовалась моментом, чтобы снова увеличить громкость музыки. Лулу не стала обращать внимания на ее выходки. Такие отношения были для них привычным делом. Две девушки болтали и смеялись, а вскоре их стало четверо. Как они умудрялись слышать друг друга сквозь грохот музыки и шум ветра, свистящего в окнах, оставалось загадкой.
* * *Место проведения Битвы Банд было оформлено