— Телефон разрядился, — сдержанно проговорила Ульяна.
Аркадия смутил ее странно безразличный тон. Он устало выдохнул, смягчился и сделал шаг к ней. Но она не отступила в сторону, холодно прищурилась и скрестила руки на груди.
— Ты меня не пустишь? — удивился он.
Ульяна еще с минуту мерила его испытующим взглядом, а потом равнодушно отвернулась и ушла в кухню.
— Если у тебя дурное настроение, не срывайся на мне, — закрывая дверь, упрекнул Аркадий и прошел следом. — У тебя что-то случилось?
Ульяна стояла у окна, бедром подпирая подоконник, и перемешивала спагетти с маслом. Она не желала опускаться до выяснения отношений, которые собиралась закончить, только хотела, чтобы Аркадий сказал ей правду в лицо, в глаза ему посмотреть и еще раз увериться в собственной интуиции, которая долго кричала ей не уступать его напору, а она все же сдалась.
— У меня с теткой проблемы, — сухо ответила Ульяна. — Я тут подумала: в рекламе мне будет сложнее быстро войти в курс дела, может, назначишь меня ведущим специалистом договорного отдела в любом из филиалов? Я практически этим и занимаюсь… Хочу с головой уйти в работу.
Маслов перевел глаза на блюдо в руках Ульяны, затем на стол, потом еще куда-то, сунул руки в карманы брюк и подошел ближе.
— Я повышу твой оклад, если тебе не хватает…
— То есть новую должность ты мне не дашь? — прищурилась Ульяна.
— Разве важно, как будет называться твоя должность? — уклончиво ответил он.
«Чего ты трусишь? Скажи мне все прямо, и дело с концом!»— с отвращением подумала она, но продолжила все тем же спокойным тоном:
— А почему ты думаешь, что это не важно?
— Ты будешь получать достаточно, зачем тебе головная боль и лишняя ответственность?
— Почему ты решаешь за меня? — поинтересовалась она.
Маслову стало не по себе от ее прямого взгляда и тона, не предвещающих ничего хорошего. Он напряженно скрестил руки на груди и проговорил:
— Если дело в деньгах, то мы говорили об этом… Мы ведь будем жить вместе, я о тебе позабочусь.
— Разве я говорю о деньгах? — возразила Ульяна. — Я говорю о самореализации, о переходе на другой уровень…
Аркадий нервно сглотнул, но продолжил настаивать:
— Зачем тебе все усложнять? Я не смог устроить для тебя должность в головной компании, а в филиал не хочу тебя отпускать. Хочу, чтобы ты была рядом…
— Но я же не собачонка, чтобы всегда быть рядом, — отрезала Ульяна и сурово выпрямилась. — Кофе, политые цветочки, бесконечные бумажки тебе на подпись и ублажать всех недовольных клиентов — это не мой предел.
— Ты превращаешь все в какую-то экзистенциальную патетику, — недоуменно пожал плечами Аркадий.
Ульяна была оскорблена до глубины души и вот уже сутки корила себя, что могла так в нем ошибиться.
— Конечно, — тихо проговорила она, — я всего лишь не глупая женщина предпенсионного возраста, которой нужна хорошая партия.
Аркадий нахмурился, не понимая, откуда она это взяла, присел за стол и раздраженно выдохнул:
— Ваша женская логика меня с ума сводит!
Ульяна недовольно поставила блюдо на стол, повернулась к плите и поставила чайник на огонь.
— Ульяна, в чем дело? Тебя все уважают, к тебе не относятся как к простому секретарю. Ты давно завоевала авторитет. Я не понимаю, откуда такая агрессия?
— Это не агрессия! — удивилась Ульяна такому непониманию. — Я хочу, чтобы ты все называл своими именами, а не заменял удобными категориями. Я хочу ясности и честности. Я знаю, на что способна, и не хочу быть простым исполнителем. Я хочу иметь перспективу, но не потому, что я с тобой, а заслуженно. Я ведь заслужила, правда?
Ульяна повернулась и вопросительно посмотрела на Маслова.
— Да, заслужила, — с вынужденной виной опустил глаза он. — Но не думал, что для тебя это так важно… Все ведь было хорошо…
«Ты ничего так и не понял обо мне!»— разочарованно отвернулась Ульяна.
Пока закипал чайник, от напряженного молчания звенело в ушах. Ульяне хотелось, чтобы Аркадий просто встал и ушел. Но тот сидел и чего-то ждал. А ей больше нечего было обсуждать. До него даже не дошло, что она слышала его разговор с Терентьевым.
— Знаешь, у меня очень много дел, — не поворачиваясь, проговорила Ульяна. — Езжай домой…
— Котенок, ну прости меня? — неожиданно Маслов обнял ее со спины, а уткнувшись носом за ухо, прошептал — Я люблю тебя…
Ульяна напряженно повернула голову и с насмешкой выдала:
— Так возьми замуж!
Аркадий замер на секунду, неловко выдохнул и разомкнул руки.
— Котенок, это так не делается…
— А как? — холодно спросила она и повернулась. — В сексе и в жизни я тебя устраиваю… Если любишь, ценишь, уважаешь — верный способ все уладить…
— Я не могу вот так сразу решить изменить свою жизнь…
— Это потому что мне почти сорок? — глухо выдавила она.
— Ну что ты, котенок? Ты же еще ого-го, — сжалился Аркадий.
От этого «ого-го» Ульяна ощутила горечь во рту, поморщилась и зло бросила:
— А детей я когда рожать буду? На пенсии?
— Но ведь можно жить для себя, — напряженно поглаживая лоб, проговорил Аркадий, и сам понимая, как это неубедительно звучит. Лучше бы он раньше прямо сказал ей, что не хочет детей.
«Мерзкое дежавю…»— Ульяна уронила плечи, понимая, что сейчас просто стучит в закрытую дверь, и даже не в дверь, а в стену, за которой тонны лжи и беспросветный эгоизм. Так зачем она хочет туда попасть?
— Снова решаешь за меня? — уже с абсолютным пониманием безнадежности своего положения сказала она.
— Тебе не кажется, что всему свое время? — с раздражением дернул плечами тот.
— Да, и мое уже подошло, — согласилась Ульяна и шагнула навстречу ему. — Ты не волнуйся, я не хочу замуж за человека, который продолжает делать меня девочкой на побегушках.
— Что это значит? — возмущенно выпрямился Аркадий.
— Ты, кажется, коммерческий директор — современный, молодой, умнее меня будешь. Где двери, знаешь! — швырнула ему напоследок Ульяна и стремительно вышла из кухни.
— Ничего, успокоишься, поговорим, — хмыкнул Аркадий и тяжело вздохнул, предвидя, что следующую пару недель секса не будет, пока не вернет расположение Ульяны. А на носу аудит филиалов…
Входная дверь захлопнулась. Ульяна прижалась к стене у окна гостиной и, зажмурившись на несколько секунд, чтобы не заплакать, скороговоркой выдохнула:
— Все хорошо, все хорошо, все хорошо…
Обычно отпускало. Обидно, досадно, но с высоко поднятой головой она вновь поднималась и шла вперед. Но не сегодня…
Ульяна не выдержала и заплакала. И плакала не из-за Маслова, а потому что не понимала, как она к сорока годам пришла к такому: ни семьи, ни детей, ни реализованных желаний, а теперь и работы не станет. Осталось лишь ее хобби, призрачные клиенты, но сколько их — стабильности никакой.
С тяжелым осознанием предстоящих трудностей Ульяна обняла себя за локти и села на пол у батареи. Она никогда не жаловалась подругам,