Иван рассматривал вереницу впереди стоящих машин и ужасно корил себя за такую нелепость. И зачем только он выбирал курицу порумянее? Почему не мог взять винегрет или салат из моркови? Нет, ему приспичило побаловать Пулю. И теперь в пакетах на заднем сиденье лежали, выдыхаясь «Неаполитанский» и еще какой-то «Экзотический» салат с ананасом. Оставалось надеяться, что подруга оценит его старания. Впрочем, зная Александру, он не сомневался, что сначала она над ним поиздевается. Он улыбнулся, представляя ее делано хмурое лицо, и в этот самый момент машины двинулись с места.
Селиверстова не упустила возможности подколоть друга, но он не обиделся, и теперь они вместе сидели за столом и с удовольствием поглощали салаты. Начали с «Экзотического». Пуле очень понравилось сочетание ананаса с креветками. Иван улыбался – время потратил не зря.
Она делала записи, полностью погрузившись в размышления, а он тем временем рассматривал лицо подруги: сосредоточенный взгляд, слегка поджатые губы, едва заметная морщинка на гладкой поверхности лба. Он любил наблюдать за Александрой во время работы. Именно в эти мгновения она выглядела как никогда привлекательно. Расследование всегда заставляло ее сердце биться чуть быстрее, разгоняя кровь и, добавляя румянец щекам. Поиски истины пробуждали азартные огоньки в глазах, делая их еще более живыми. В такие минуты Иван любил помечтать, представляя, как они вечерами сидят вместе и делятся мыслями по поводу очередного дела. Он представлял, как ладонями проводит по ее коже, вдыхает ее запах. Из приятных мыслей его выдернул голос Селиверстовой:
– Бриз, я закончила.
Она уже давно дала ему это прозвище и наедине обращалась только так.
– Ты говорил про какой-то шифр на месте преступления. Что там?
И он все рассказал, упомянув в том числе и о нелепых показаниях супружеской пары. К его удивлению, Александра не рассмеялась и даже не улыбнулась.
– Почему ты решил, что они все придумали? – спросила она, убирая бумаги и, распечатывая привезенную им упаковку с тортом.
– Так они видели разное – как такое возможно?
– А что, если оба говорят правду? Ты читал «Сокровища Валькирии»?
Он любил читать, но его любовь к чтению не шла ни в какое сравнение с ее страстью. Когда выдавались выходные она обязательно что-нибудь читала, причем не останавливалась на одном жанре – она была всеядна. В громадной библиотеке Селиверстовой можно было найти не только художественную литературу, но и научно-познавательную. Александра часто говорила, что нет ничего хуже необразованности.
Резников испытал легкий стыд и ответил:
– Еще не читал.
– Любопытно, рекомендую, – подруга отрезала приличный кусок бисквита и продолжила: – Автор книги Алексеев утверждает, что «дьявол» дословно переводится как «бешеный бык». Не знаю насколько это верно, но мнение такое существует. Более того, вспомни испанский язык: слово «дьябло» переводится как дьявол, и именно так звали быка герцога Верагуа.
– Кого? Ничего не понимаю, – Иван не скрывал замешательства, поскольку объяснения подруги были еще более туманными, чем показания свидетелей.
– Герцога Верагуа, – повторила та, – внука Колумба – Луиса.
– Я понимаю, что ты как всегда мыслишь нестандартно, но объясни как-нибудь попроще.
Александра улыбнулась:
– Вполне вероятно, супружеская пара сообщила именно то, что видела. Кто видел дьявола? Женщина. То есть тот, кто заведомо более впечатлительный. Ее муж рассмотрел быка – создание, что ближе к реальности.
– Это все теория, но допустим. А что насчет цвета?
– Могу предположить, что версия женщины правильнее.
Немой вопрос в глазах собеседника заставил широко улыбнуться. Роль этакой всезнающей учительницы доставляла удовольствие, и, отрезая новую порцию, она спросила:
– Бриз, что ты знаешь о дальтонизме?
– Мало, – сухо ответил тот, пытаясь вспомнить, что же он действительно знает кроме того, что при дальтонизме люди не видят…
«Точно!» – и громко воскликнул: – Дальтоники не видят красный цвет!
– Молодец. Еще?
– Что еще?
– Что еще ты знаешь?
Тишина.
– Бриз, у кого чаще встречается дальтонизм?
– У женщин? – осторожно ответил Резников.
– В основном он передается по женской линии. Наследственный дальтонизм поражает приблизительно 8% мужчин и 0,5% женщин.
– То есть ты думаешь, что один из свидетелей дальтоник?
Она кивнула:
– На вашем месте я бы опросила пару еще раз и выяснила про заболевание.
– Пуля, ты так уверена, что на преступнике была маска? Может все-таки у обоих взыграло воображение, тем более, учитывая, что они возвращались с фильма ужасов?
– Не думаю, – просто ответила Александра, и тут у Ивана зазвонил мобильный. Сообщили о трупе. И снова замерзшем.
Глава 3
Клавдия Евгеньевна не могла налюбоваться на дочь, пока та помешивала в большой кастрюле ароматную индейку с семью видами овощей. Ее Василисочка привезла абсолютно все продукты, что она так любила, не забыла и про такой вредный, но вкусный «Спрайт». Повезло ей с дочерью, очень повезло. Редко кому удается вырастить столь благодарного ребенка, а ей как-то удалось.
– Василисочка, давай помогу.
– Сиди, мама, и получай удовольствие. Можешь уже подарок раскрыть.
– Нет, – улыбнулась Клавдия Евгеньевна, – посмотрю, когда первый кусочек торта съем.
Это была давняя традиция – смотреть подарок, когда загадаешь желание, задуешь свечи и съешь первый кусок. Повелось в их семье это еще с детства самой Клавдии, традицию с удовольствием поддержала дочь. Она и свой день рождения отмечала так же.
Не сдерживая слез радости, пожилая женщина коснулась плеча дочери. Ее «спасибо» прозвучало надрывно и тихо, от чего сердце у самой Василисы защемило:
– Мама, перестань лить слезы. Это уже невозможно! Лучше попробуй овощи. Соли достаточно?
Клавдия Евгеньевна сняла пробу и, не удержавшись, сморщилась.
– Пересолила, да?
– Тебе можно. Вам можно, – она коснулась еще совсем незаметного животика, – уже решили как назовете?
– Девочку Кристиной.
– Хорошее имя, – улыбаясь, она продолжала гладить животик дочери.
– Мальчика Артемом. Как папу.
Рука Клавдии Евгеньевны замерла, в глазах проскочил еле заметный холод.
– Не надо в честь папы.
– Почему? – искренне удивилась Василиса.
Женщина замялась. Как объяснить причину, не рассказывая правды? И сказала то, что первым пришло в голову:
– Я бы хотела, чтобы ты назвала мальчика, так же как звали твоего брата.
Затянувшаяся пауза заставила нервничать обеих. Клавдия Евгеньевна не хотела ворошить болезненные воспоминания и все же сделала это, заставив сердце забиться аритмично. Василиса, в свою очередь, не знала о брате ровным счетом ничего, кроме самого страшного – он пропал много лет