Выдохнув, Леша набрал отцовский номер. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». По рабочему номеру секретарша бесцветным голосом сообщила, что Петр Алексеевич уехал в командировку.
– Где он? Он передавал мне что-нибудь? – выкрикнул Леша в трубку. – Может, он в Алабине?
– Алексей, – голос на том конце стал печальным. – Петр Алексеевич просил передать, что ваш загородный дом продан. Простите. Больше никаких сообщений.
– Что значит, продан? – крикнул Леша. – Как это – продан?
– На прошлой неделе. Сожалею.
Леша ударил ногой по банкомату. Отец пропал, денег – ни копейки, а жрать хочется – хоть плачь. Ну, с Днем рождения, Мышкин. Не болей, так сказать.
Минут десять Леша болтался по школьным коридорам, пытаясь решить, что ему делать дальше. Даже позвонил знакомому в полиции, майору Степанову, которому отец велел звонить только в самом крайнем случае. Похоже, крайний случай наступил.
– Вадим Палыч, – выдохнул Леша в трубку. – Это Леша, Леша Мышкин. Вы знаете моего отца, так ведь? Он пропал.
Голос у майора был сиплый, твердый. И совсем не удивленный.
– А, Мышкин Леша. Петр сказал, что ты будешь звонить. Не пропал он никуда, а уехал. Бизнес.
– Никакой это не бизнес! – заорал Леша. – Его похитили! За него говорил другой человек! Дело надо завести!
– Как же, похитили! – рявкнул майор. – Дело ему надо завести!
– Я без денег остался, – почти зашептал Леша. – Жрать нечего. Дадите взаймы?
– А вот это правильно, что без денег. У меня трое по лавкам, а тебя папка одного то по Швейцариям, то по Америкам таскает. Пороху-то небось не нюхал, а?
Леша не дослушал наставления и ткнул «отбой». Да пошел этот майор к черту! Трое у него! Нечего было столько заводить!
В кармане у Леши завалялись пять рублей – не хватит даже на булочку. Бесплатные обеды были в лицее только по праздникам, а жрать хотелось сейчас. «Так я же сирота! – вспомнил Леша. – Наверняка мне полагается еда бесплатно!» И он помчался в учительскую.
Завуч, тучная женщина с цыплячьи-желтыми волосами, выслушав Лешину тираду, уставилась в старенький компьютер «Ай-Би-Эм».
– Мы уже подали ведомость на бесплатное питание, – отрезала она. – Вписать вас сможем только в следующую.
– Так вписывайте!
– Через неделю.
– Неделю?! – воскликнул Леша. – Неделю?! И что же мне есть?
– Попросите немного денег у вашего отца, – завуч кашлянула. – Завтрак стоит пятьдесят рублей, обед – двести. Уверена, он не откажет.
Расстроенный, Леша побрел обратно в комнату. Он налил в пустую бутылку воду из-под крана, выпил, чтобы забить пустой желудок, сбросил кроссовки и лег, укрывшись колючим одеялом. За окном только начало темнеть. Шумели деревья, и пахло совсем по-летнему. Из-за прямоугольных силуэтов жилых домов блестел купол Христа Спасителя. «И зачем я вернулся? – тоскливо думал Леша. – Кому тут теперь я нужен».
Он не хотел в Москву. Первые полгода он болезненно привыкал к Кипру, простужаясь от каждого кондиционера. Пришлось учиться в русской школе, куда богатые родители отправляли детей, чтобы не мешались под ногами. Воспоминания снова перенесли его в ту ночь, когда пожарные вынесли его, полуживого, из квартиры. Старший Мышкин стоял во дворе рядом с каретой скорой помощи, невредимый. Наутро в больнице Леша хотел о многом спросить, но отец сказал одно-единственное:
– Поправишься – уедешь. Будешь жить в Лимассоле.
И Леша ничего не возразил, только уткнулся в подушку, глотая слезы. Только бы отец не увидел, что он ревет. «Он бросил меня, бросил там, в квартире, – думал Леша. – И сейчас бросает».
Сначала Леша считал Кипр ссылкой, а потом неожиданно привык. Привык и к морю, и к кондиционерам, и к молчаливой гувернантке, и к шумным друзьям-киприотам. Но стоило только полюбить новое место жительства, как один звонок отца, билеты, и вот он уже сидит на вступительном экзамене в этот дурацкий лицей.
Стук в дверь прервал Лешины размышления. Полежав еще полминуты, он пошел открывать.
Это была Лариса.
– Привет, – Леша постарался улыбнуться. – Зайдешь?
Но вместо ответного приветствия Лариса сунула ему в руку несколько смятых купюр.
– Я знаю, это ты, – сказала она скороговоркой. – Я посмотрела в интернете, сколько такой стоит, так вот тут шесть тысяч только, я тебе отдам, я обещаю.
Леша посмотрел на смятые тысячи, потом на Ларису. Она одернула застиранную домашнюю футболку и накрутила на палец медную прядь.
– Как узнала? – спросил он.
– Я только тебе сказала про рюкзак, – сказала Лариса. – Я знаю, я должна его вернуть, но он такой красивый, если честно. Но я отдам всю сумму, обещаю!
– Не надо ничего отдавать, – Леша сунул деньги обратно. – Это подарок.
– Подарок? За что? – Лариса смутилась еще больше. – В смысле ты же едва меня знаешь, ни к чему такие дорогие подарки… Он красивый, конечно, очень, очень красивый.
Леша довольно улыбнулся. Значит, угадал. Он скосил глаза на деньги в руках Ларисы. «Возьми у нее хоть сотню, – зашептал внутренний голос. – Купи два больших сникерса, протянешь».
– Леш, – Лариса шмыгнула носом. – Я понимаю, для тебя это не деньги…
– Почему не деньги?
– Ну, мне тут рассказали про тебя, – произнесла она тихо. – Ты за границей жил и всё такое.
– Что «всё такое»? – повторил Леша.
– Ну, ты из богатой семьи. Твой папа…
– Папа, значит, – хрипнул Леша.
Ему показалось, что внутри него лопнул воздушный шарик, заполненный гневом, и теперь горячий яд разливается по всему организму.
– Значит, всё, что ты обо мне знаешь, это то, что у меня папа богатый? – повторил Леша вкрадчиво. – Что я папенькин сынок с карманами, из которых торчат евро и доллары?
– Я не это имела в виду, – обиделась Лариса.
– Так оно и есть! – крикнул Леша, захлопывая дверь.
Он слышал удаляющиеся шаги Ларисы в пустом коридоре и жалел о сказанном.
Выдохнув, он присел на кровать, вытащил из рюкзака папину книгу и еще раз пролистал страницы.
«Должна же быть зацепка! Хоть одна!»
Вдруг Леша заметил, что в книге должны быть еще страницы, но они аккуратно вырваны. «История должна оставаться незаконченной», – говорил Сид.
Но не может же быть, что отец был тем, кто сжег финал истории про Альто-Фуэго! И прошлогодний пожар никак не связан с недавними событиями? Или связан? Леша не знал ответ.
Siete/Сьете
Леша проспал. Когда он подскочил на кровати, на часах было уже восемь-сорок пять. Он откинул крышку не разобранного чемодана в поисках чистой одежды, натянул первое попавшееся и пригладил пальцами волосы. Соседняя кровать была также аккуратно заправлена, но Леша заметил под ней дорожную сумку. «Хм, у меня сосед? – подумал он. – Но ночью никто не приходил!».
Голод был просто зверским. Пока Леша бежал по коридорам, перед глазами витали образы яичницы с беконом, ароматного стейка и наваристого рыбного супа. Хотя черт подери – он бы согласился и на салат с майонезом! Где достать еды, Леша не знал. Он привык, что еда, как и деньги, величина неизменная и постоянная, берущаяся ну… практически из воздуха. Леша