— Ягуся, — позвали с улицы таким густым басом, что мне показалось, будто в избушку стучится здоровенный шмель.
— Ох ты батюшки! Погоди, касатик! Неодетая я! — всполошилась карга и заметалась по комнате, забыв и о коте и обо мне.
Я о себе напоминать старой ведьме по понятным причинам не спешила. Во-первых, все еще не решила, кто здесь чокнутый — я или все прочие. А во-вторых… Во-вторых, непонятно, кому вообще напоминать: на моих глазах от «старой ведьмы» оставалось все меньше и меньше. Сначала в глиняный горшок на полке полетела здоровенная бородавка вместе с огромным шнобелем и кривым зубом, непонятно каким образом сменившись вполне себе приличным носиком. Костяная нога и латаная юбка отправились в большой сундук. Туда же бабка… Да нет! Уже совсем не бабка… Короче говоря, пару минут спустя у маленького зеркальца крутилась брюнетка лет тридцати в джинсах и тесноватой розовой футболке.
— Так вы актеры! — Облегчение, сквозившее в каждом звуке, мне скрыть не удалось. — Ну, наконец-то разобралась. Здорово как сыграли. И зуб такой натуральный… Прям ух! Представляете, я уже почти поверила, что стала какой-нибудь попаданкой…
Бывшая старуха медленно обернулась, вроде только сейчас вспомнила о моем существовании. Слова застряли в горле под пристальным взглядом черных глаз. Я невольно вжалась спиной в теплый бок печки: что теперь-то не так?!
— Актеры, говоришь? — Она заливисто расхохоталась.
— Я гуся! — снова понеслось из-за двери. — Где моя ведьмочка?
— Мама… — выдохнула я, заметив, как зрачки Ягуси сузились в две узкие полоски, как у кошки.
— Не, я бы такую дочку в колыбели придушила, — мотнула головой ведьма и смерила мою тушку таким оценивающим взглядом… Гроссбух мне на макушку, чувство было такое, будто на мне этикетки висят: корейка там, лопатка и прочий филей. Но прежде чем я успела завизжать от ужаса, она отвела глаза. — Годишься!
— На жаркое? — пискнула я.
— Тьфу ты, дура, — скривилась Яга. — На замену мне годишься.
— Я?
— Нет! Васька, кот мой, — снова обозлилась ведьма. — Мне отдохнуть надо. Медовый…
— Ягуся! — перебил настойчивый шмель. То есть гость. — Я вхожу!
Ух ты. А она пищать умеет не хуже меня.
Дверь распахнулась, и в комнатушке сразу стало тесно: появился мужчина.
Нет, не так. Это был Мужчина. Огромный, что называется, косая сажень в плечах. Лапищи как ковши экскаватора. Борода — черная лопата, и не какая-то там саперная лопатка, а совковая, для уборки снега. «Вот это мужичище», — мелькнула в голове шальная мысль, пока я, разинув рот, смотрела на это чудовище. Восхищение длилось всего несколько секунд, пока ведьма с воплем: «Касатик!» не повисла у гостя на шее. Только тут до меня дошло, что дядька в ширину куда больше, чем в длину — Яге он утыкался макушкой в подмышку. Не удержавшись, слишком уж оригинальной оказалась парочка, я неприлично громко расхохоталась.
— А это кто, Ягуся? — поинтересовался коротышка.
— Это… — Ведьма снова смерила меня тем самым взглядом. Смеяться тут же расхотелось. — Это наш медовый месяц.
— Чего? — в один голос выдали мы с дядькой, но ведьма уже походу все решила.
— Она меня тут подменит. Так что можем лететь.
— Куда?! — Мой затравленный писк потонул в басистом рокоте.
— На курорт, — безапелляционно выдала Яга.
— Но, э-э-э…
— Что «э-э-э»? — притопнула ногой ведьма. — Замуж меня взял?! Курорт обещал, когда заместитель мне найдется?
— Ну… Да, — пробасил дядька.
Он явно прифигел не меньше меня и так же, как я, противостоять напору хозяйки даже не пытался.
— Вот! Значит, полетели! — Не интересуясь ни мнением мужика, ни тем более моим, Яга вытолкала нас обоих из избушки. — Василиса. На тебе все хозяйство. Смотри, вернусь, каждую щель проверю!
— Да какое хозяйство?! — кое-как совладала с одеревеневшим языком я. — Думаете, если спецэффектов наворотили, так все можно? Не буду в вашем дурацком шоу сниматься! Я никаких контрактов не подписывала! Ищите другую дуру! А мне домой пора! Где тут выход?!
— А выход отсюда только я знаю, милая моя, — вкрадчиво проговорила Яга.
Трава вдруг взметнулась вверх, намертво спутав мне ноги. Я с визгом рухнула на землю.
— Сюда не так просто попасть. Но уйти отсюда еще сложнее, — продолжала она. — Сказки в детстве читала? Как добрый молодец к бабушке Яге пришел, а она ему и баньку, и стопочку, и клубочек волшебный с мечом-кладенцом поднесла. Читала?
— Читала, — сглотнула я.
— Молодец, — осклабилась ведьма. — А теперь забудь! За просто так — ничего не бывает. Ни баньки, ни клубочка. Да и я не страхолюдская бабка. Хочешь от меня службу? Сперва мне службу сослужи. А там уж долг платежом красен. И я тебе сослужу: домой отправлю. Если захочешь. Согласна?
— Так я же не ведьм… Не колдунья, — сдалась я. Что бы тут ни творилось — на шоу это никак не тянуло. Скорей уж на постановку больного на всю голову психа. А с психами, как известно, не спорят. — Придет какой-нибудь Иван-царевич, а у меня ни клубочка, ни баньки.
— Банька — за огородом, — отмахнулась Яга. — А клубочков полная корзинка в горнице. Да и вряд ли кто тебя потревожит — не сезон. Ну так как, по рукам?
Я обвела взглядом темную стену леса за забором, покосилась на траву, буквально пришившую меня к земле, и со вздохом кивнула:
— По рукам.
— Вот и отлично! — обрадовалась ведьма. Травинки тут же обмякли, отпуская мои уже успевшие занеметь ноги. — Огород поливать не забывай и Ваську корми. Полетели, касатик!
Дядька словно команды ждал, тут же взвился в воздух. Борода на глазах выросла метра на три. Пока я таращилась на это диво, Яга ловко скрутила из волосатой веревки петлю и встала в нее одной ногой.
— Не очень удобно, но зато ступу прятать не придется, — подмигнула она мне. — Вперед!
Минуту спустя я осталась одна.
— Ваську кормить не забывай! — донесся откуда-то сверху затихающий голос ведьмы.
— И богатырей! — вторил ей бас муженька.
— Каких богатырей?! — заорала я.
Но меня, разумеется, никто не услышал: проклятых колдунов и след простыл.
— Сметану я люблю холодненькую. Из погреба. Так что не вздумай мне кислятину подсовывать. — Мимо меня проследовал жирный черный котище размером с хорошую овчарку и скрылся где-то за домом.
Чувствуя, как к горлу медленно подступает комок запоздавшей истерики, я развернулась к домику и уставилась на две здоровенные когтистые ноги, торчащие из-под крыльца. Я завизжала и, не разбирая дороги, ломанулась к видневшейся за избушкой калитке. «Только бы не заперто… Только бы не заперто…»
Никаких замков не предусматривалось. Не сбавляя скорости, я вылетела со двора ошпаренной курицей. И встала как вкопанная. В десятке шагов от забора начинался лес. Тот самый «темный и густой» из сказок. Такой густой, что даже мне с моим тридцать шестым размером было не протиснуться между тесно стоявшими стволами. Насколько темно может быть в таком лесочке, я проверять не стала и