После нашей разлуки первым делом, обозначенным в списке златоглазого сына, стал поиск идеальной девушки. Кто только ни побывал в постели симпатичного полудракона — слухи о его похождениях распространялись со скоростью света благодаря общим приемам пищи в столовой. То, что все это происходило на глазах родителей, кажется, не особенно Соля смущало. Я не реагировала — ушла с головой в учебу, постигая все новые и новые грани дара. Потом… то ли остепенился товарищ, то ли поумнел, то ли пережил, наконец-то, но девушка у него осталась одна и постоянная. Красивая эльфийка Адариэль — терпеливая и смотрящая на других снисходительно и свысока — кто ещё мог стать идеальной парой для внука самого Алейвана Благородного? Тем более, после слухов о том, что сотворила с Повелителем Прекрасная леди, дав сыну противоречащее всем канонам демонов имя? Для меня он был или солнцем — когда назывался полным именем — или одиноким странником, когда сокращался до Соля. Я думала, что логика Валентины Николаевны в этом смысле была для меня немного ясна. Единственно — любимый ребенок, после ожидаемой смерти долженствующий отправиться к отцу, обречен был стать солнцем ее одинокого мира. Кто ж знал, что папа — дракон все вовремя переиначит… в общем, историю этой любви знал почти каждый в Академии. Историю любви, положившей начало крепкой дружбе между мирами. И ещё я думала, что такой любовью для Солейрана станет именно Адариэль. Потому что я свой шанс, когда его предоставляли, безбожно упустила…
Они оказались весьма красивой парой — жгучий стройный брюнет и тонкая красавица — блондинка. Видя их в коридорах, я не раз отмечала, как гармонично они смотрятся вместе и как прекрасно подходят друг к другу. Да… угрюмый парень, любящий приключения, со временем превратился в первого красавца Академии. Я радовалась — не могла испытывать зависти. Я привыкла видеть в людях только хорошее…
— Ты какая-то грустная, Анечка, — подошла ко мне Валентина Николаевна. Я никогда не звала ее согласно нормам Пределов — мы, будучи выходцами одной и той же земли, обращались друг к другу так, как это было привычно. — Не передумала насчет предложения остаться преподавать здесь? Нам бы пригодился твой опыт по экранированию и разоружению щитов.
— Для кого? — грустно улыбнулась я, приветствуя Предназначенную леди. — Война с демонами давно закончена, а топор войны погребен под слоем розовых чебурашек взаимного обожания.
— Ну — у, не скажи, — совсем не по — преподавательски надула губы женщина. Хотя какая она женщина, пусть и разница у нас лет в двадцать… выглядела-то она, благодаря величине дара, всего на пять лет старше. — Никто не отменял активности пиратов между Центральным и Южным Пределом. Да и в остальных частях океана они периодически возобновляют свою подрывную деятельность.
— Нет, Валентина Николаевна, — покачала головой я. — Вы же знаете, меня притягивают более теплые страны.
— Или отталкивают холодные, — вздернув бровь, предположила Валечка — так я иногда называла ее про себя. С намеком таким предположила… будто догадывалась, что, однажды уйдя из моей жизни, ее сын навсегда закрыл доступ к своей, сделав это не самым лучшим образом.
— Главное, что Академия подарила мне крылья, с которыми ничего не страшно, — нашлась с поэтичным ответом я, но, кажется, сегодня кто-то решил вывести меня на чистую воду.
— Крылья позволят тебе воспарить над страхом, — мудро заметила Предназначенная, — но вот сможешь ли ты смириться со всем остальным?
Ее заинтересованно склоненная голова вызвала горячее желание заверить в том, что именно так и будет. Ну, в самом деле, пять лет я как-то существовала, глядя на причину своего душевного страдания? А теперь он пропадет из виду совсем — конечно, смогу! Где наша попаданская ни пропадала…
— Что-то мы с вами не в ту степь угодили, — примирительно заявила я. — Давайте о хорошем лучше! Такой вечер замечательный, Валентина Николаевна…
— Это точно, — подмигнули мне, — так почему ж ты встречаешь его внизу? Пойдем! — меня решительно ухватили за руку, и дальнейший путь я могла предугадать с точностью до метра… Валечка отправилась на мою личную Голгофу.
На стене между ментальным и боевым корпусами было людно. Но златоглазое семейство мы отыскали сразу. К нему-то и отправилась, ведя меня за руку, Предназначенная леди со словами:
— Милый? Сделай огонек!
Кто — нибудь у нас, на Земле, давно бы покрутил пальцем у виска, но в отношениях Златоглазого и Валентины я наблюдала такую идиллию, что поневоле хотелось похожего счастья и для себя. Жаль, что время было упущено, жаль, что такие же, как у научника, глаза сейчас всего лишь прошлись по мне, сверкнув узнаванием… жаль, что рядом под руку стояла неизменная Адариэль. Зато Обиван, обернувшись на мамин голос, радостно воскликнул:
— Анечка! — и, спрыгнув с рук брата, помчался ко мне.
Мы с мелким познакомились год назад, во время практики в Дальнем Пределе. Смешной, златоглазый, как и папа с братом, карапуз сразу завоевал мою искреннюю любовь, когда его пятисотлетний с хвостиком отец предложил остановиться в родовом замке нашей группе студентов. Мы — и отказаться от столь щедрого предложения? Да ни за что! Заодно и заклинание перемещения — да — да, к самой границе демонов — тренировали в лучшем виде. Вот так, на протяжении двух недель, или, как здесь принято говорить, половины цикла, днем я усиленно избавляла мир от антимагической завесы, а вечером — по собственной, конечно, инициативе — рассказывала маленькому Обивану сказки про Колобка и серого волка. Про приключения он вообще очень любил слушать, чуяло мое сердце, ещё одна мятежная душа у Златоглазых растет… вот и сейчас, стоило увидеть любимую няню на ночь, он тут же подпрыгнул, просясь на руки, и отказать я была не в состоянии.
— Привет, мой хороший, — звонко чмокнула я пухлую розовую щечку четырехлетнего парнишки. — Ты сегодня большой и будешь праздновать со всеми остальными?
— Да, Анечка! — восторженно отозвался Обик — так ласково я сокращала его имя. — Мне даже дали попробовать кусочек Дезириного пирога!
— Тогда я понимаю степень твоего счастья, — серьезно ответила я, не выдержав и снова поцеловав мелкого непоседу, и краем глаза заметила,