Южный Предел, пять лет спустя

— Подлец! Негодяй! Изменник! Шелудивый пес! — душевно жаловалась я, сопровождая стенания ощутимыми ударами ног и рук по дощатой двери одного из домов третьего северного поселения. И пусть сердце обливалось кровью от наносимого ущерба, пусть постройка и была добротной, я даже мысли о прекращении сего предприятия не допускала. А что делать — иногда приходилось прибегать к крайним мерам освобождения напарника из цепких женских лапок его многочисленных любовниц. Естественно, с непосредственного разрешения Синвайна. В этом плане между нами недомолвок не было никогда. У нас с ним вообще была негласная договоренность — этим я помогала ему прекратить изжившие себя отношения и броситься на поиски новых — тех самых, что непременно приведут его под венец. Обычно любые отношения Сина начинались стандартно: в то время, пока не нужно было плыть к гномам, а мы наслаждались жизнью в Южном Пределе, он мог случайно встретить на торговой площади незнакомую прелестницу, а потом ворваться ко мне с неожиданно блестящими в предвкушении истинной — и обязательно вечной — оборотневой любви глазами. Будучи превращающимся в один из подвидов местных кошачьих, дайгона, Син, конечно же, и темперамент имел соответствующий. В общем, март у него длился двенадцать месяцев в году. И каждый раз должен был стать последним. В смысле, последним перед свадьбой. А в связи с тем, что именно оборотней как существ с наличием магического дара в Южном Пределе не особенно жаловали, надеясь все больше стать истинными для демона или, чем черт не шутит, целого дракона, Син предпочитал скрывать наличие второй ипостаси, называясь всегда простым человеческим магом, приплывшим, чтобы разобраться с наследством внезапно скончавшегося дедушки. Наследством он по справедливости называл дом в Ромашковом городе, в котором, конечно же, с великого разрешения Прекрасной леди, некогда посвятившей себя быту Южного Предела, жила я. Естественно, услышав грустную историю приплывшего издалека странника, мало кто из развесивших уши девушек мог остаться безучастным…в общем, так и завязывались очередные отношения моего не устающего искать истинную любовь напарника. Правда, развивались они всегда по одной и той же схеме: что-то в партнерше со временем начинало мужчину раздражать, но он, в силу мягкости характера, первым бросить неудавшуюся суженую не мог. И вот тогда-то, если ничего не помогало, в игру и вступала я.

Дело в том, что далекий путник привозил на побережье не только свою скромную тушку. С ним, как оказывалось в итоге, самоотверженно терпя все невзгоды, приезжали ещё и жена с тремя малолетними детьми, которые тоже воодушевленно собирались дедушкины проблемы решать. Но, естественно, из-за благородства главы семейства к тяжелому труду не допускались. Они-то и проводили время в праздном любопытстве и экскурсиях по человеческим поселениям, пока верный муж и просто великолепный отец приближал момент обратного отплытия. Где Син собирался, в случае чего, искать тройку сорванцов, я, честно говоря, смутно представляла, но пока, слава Богу, спасительная операция под названием «Ревнивая жена выходит на тропу войны в поисках блудного мужа» обходилась и без них. Почему операция? Да потому что миледи Странник (супруга соответствующего милорда, конечно) в одном из местных трактиров нечаянно узнавала, что ее ненаглядного уже не раз и не два видели в обществе прелестной нимфы (феи, волшебницы, русалки — нужное подчеркнуть, все равно разлучницы), что законную половину, конечно, не могло не расстраивать. А поскольку в наличии имелась тройня, то и речи о разводе быть не могло. Вернуть — и точка, нужно было непременно вернуть козла в родной огород. Добрые люди, конечно, находились сразу же и подсказывали направление, в котором утащили яростно сопротивляющегося любовника неизвестные (они же русалки и феи), и вот теперь, вопреки всем законам логики и, несмотря на съедавший изнутри страх, наивернейшая жена пришла спасать мужа. Все вышеописанное она, конечно, быстро успевала в красках изложить сопернице, ожидая супруга под дверью гнезда разврата, которое называла так сразу же, и очередной бедной возлюбленной Сина не оставалось ничего иного, кроме как вытолкнуть наружу мечту всей своей жизни, чтобы тот скорее отправлялся восвояси. Так случилось и в нынешний раз: растрепанный Сивайн появился на пороге дома, после чего дверь быстро захлопнулась снова, с досадой почесал макушку, зато успел прилично одеться, и я, все ещё оставаясь в образе, запричитала снова:

— А как же дети, поганец? Как, я спрашиваю тебя, будут жить дальше дети?! — и, театрально развернувшись (мне точно завидовали бы все наши актеры), я зашагала прочь, считая миссию выполненной. Ждать оставалось недолго — приходила пора Синовой