– Кроме?.. – попыталась напомнить Берилл место, с которого монолог герцога стал не слышим.
– Кроме расправ, – с некоторым трудом выговорил наследник. – Кроме правосудия.
– Почему? Он слишком жесток? Несправедлив?
– Нет, – покачал головой Шон. И только теперь Берилл поняла, что именно ей казалось странным в этом перевёртыше. Никаких рогов на голове. Потому, наверное, ему довериться легче, чем другим.
– Ложь.
– Нет! – возразил Шон немного строже и громче, чем обычно. Это тоже была ложь, но не абсолютная.
"Тут что-то не так", – мысленно отметила Берилл. – "Хотелось бы разобраться, но Шон слишком напряжён. Да и уязвлён. Не стоило затрагивать эту тему. Зачем я вообще начала всё это? Чувствовалось же, что разговор может принять совсем плохой оборот. Не для меня, так для него".
Тогда она позволила ему отойти от темы.
Прошли второй и третий лунные периоды. Берилл даже не осознала этого, потому что в пределах, как оказалось, ни пик жары, ни её спад не ощутимы. А Шон действительно отлично удерживал Ханта вдали от неё.
Однажды Берилл в сопровождении герарды направлялась к цветникам, когда встретила своего супруга. Он был не один. Рядом с ним шёл принц Ли по прозвищу Лифорд, и за обоими принцами хвостом тянулась вереница по большей части очень красивых наследников. С большинством из них Берилл уже встречалась наверху, в городе, но некоторых видела сейчас впервые. Всё же, среди всех выделялся Рассел Ги – любимый сын принца Ли. Красота в нём если и была, то оценить её в состоянии были лишь серены. Кроме ауры непривычной жестокости, от которой у Берилл захолодило затылок, Ги Лифордский отличался ещё и тем, что взгляд у него был слишком острый. Острый настолько, что ощутимо колол прямо за ключицы. И если бы не этот взгляд, Берилл бы даже не подняла голову на потолок и не увидела бы над собой одиннадцать перевёртышей. Забавно, всё же, приседать в реверансе перед титулованными, зная, что они видят её так же, как и она их – вверх ногами. Но никто из мужчин не рассмеялся – в их головах такая перевёрнутость была нормальной. Тогда как для неё нет – и она широко улыбнулась, позволив себе это, чтобы только не рассмеяться в голос. Перевёртыши, однако, поняли её превратно. Они заволновались и стали переглядываться. Рассел Ги спрыгнул, крутанувшись, на её пол. Это, как успела узнать Берилл, не считалось особенно зазорным поступком, если планировался краткий обмен мнениями, но не более. Решив, что с таким она вполне справится, крылатая сделала пару шагов навстречу.
– Доброе утро, прекрасная эрцеллет, – сказал он с милой улыбкой и шире раскрыл глаза, с удовольствием ожидая привычной для него реакции. Но Берилл не отшатнулась, несмотря на сильное желание. Улыбка её, правда, всё же испарилась.
– Хладнокровная леди, – кивнул и ещё шире заулыбался перевёртыш.
– Милый герцог Ги, доброе утро, – проговорила Берилл. Но что ещё она могла сказать? Никогда раньше он не обращал на неё внимания. Чего ждать от него сейчас?
Она постаралась как можно мягче коснуться подушечками пальцев указательного пальца протянутой руки. Мужчина не быстро, но цепкой и сильной рукой схватил её кисть, немного притянул к себе и поцеловал запястье. Всё это выглядело вполне порядочно, но вместе с непередаваемо острым сожалением у Берилл возникло понимание того, что допущена ошибка. В идеале надо было уклониться от разговора с Расселом Ги. Не стоило позволять перевёртышу из чужого предела, ещё и известному своей жестокостью, касаться себя. Он не подотчётен Ханту. Кто знает, что может случиться спустя пять лет? Вдруг он захочет похитить её – её, потому, что она не выказала опасений?
– Моргана как-то упоминала о вас, – попыталась сориентироваться Берилл. – Странно, но она говорила, что как раз вы были её эристой в пределе принца Ли. Я не придала этому значения тогда, потому что не знала в чём суть обязанностей эристы, но сейчас меня живо интересует, чем вы заслужили подобное? Или же провинились?
– Поверьте, моё назначение – чистый формализм. А вы только что попытались выказать моей внешности пренебрежение или же это был проблеск юмора в воспоминании об общей близкой знакомой?
– Первое, но не специально… Хант? – позвала Берилл, прежде чем Ги ответил что-либо. – Могу я пригласить герцога на чашку шоколада в предстоящие дни?
– Конечно, – донеслось от хозяина предела.
– Удивительная эрцеллет, – снова улыбнулся герцог Ги и после поклона, когда он поворачивался, чтобы отойти и прыгнуть вверх, ей показалось, что в его глазах появилось тепло.
– Стало быть принцесса Накхана интересуется изучением не только цветов, – констатировал принц Ли. – А и всего непонятого и недооценённого.
– Стало быть, – подтвердил Хант. Берилл улыбнулась Лифорду и пошла своей дорогой.
В тот же вечер, до свечей акцетта, когда по коридорам должны были прогонять перенасыщенные потоки воздуха, для замены их поверхностными, Хант всё же появился. Берилл подозревала, что так будет. В конце концов, если Хант тоже наслышан о жестокости Рассела Ги, то явится непременно.
– Берилл, – обратился он к ней, войдя и застыв в шаге от порога. Больше ничего не сказал. Она терпеливо ждала, когда он заговорит, но он только смотрел. Ей показалось, что таким образом может упустить четверть свечи, если ничего не сделает. Но провоцировать Ханта на разговор не хотела. Она лишь склонилась обратно к своим записям. Тогда он подошёл: – Что это?
– Каталог результатов скрещиваний, которые ты проводил. Я вношу правки.
– А это? – он взял и поднёс ближе к глазам один из черновиков. Что это был за черновик, Берилл не поняла, потому дотянулась и в раздражении вырвала из рук перевёртыша бумагу.
– Это опорная таблица, – стараясь больше не злиться, проговорила крылатая, взглянув на листок и вернув на место.
– Таблица? Зачем всё так усложнять?
– Углубление знания невозможно без перемены методов. Хант, я прошу прощения, но, сколько вам лет?
– Двести сорок пять. Я родился в начале этой эпохи. И до сих пор полагал, что достаточно просто много читать.
– Ясно.
Опять молчание. Он перестал раздражать, когда она забыла о нём.
Внезапно появился Шон:
– Прошу прощения, что помешал. Отец, ты искал меня?
– Нет. Но пока тебя не было, я понял, что не могу с ней разговаривать. Пожалуйста, объясни ей, что с Расселом Лифордом шутить нельзя.
– Хорошо.
– Так, Шон, – вспомнила самое важное Берилл, и обернулась к мужчинам. – А ему объясни, что мне нужно гораздо больше места, чем тот