Сапфир не смог подавить тягостного вздоха-зевка:
– …Ну кто тебя просил открывать рот, Моргана?..
– Так что выкуси, Сапфир, – подытожил герцог Сильвертон возникшее общее мнение.
– А детишки-то были бы чудесные, – снова вздохнул ясновидящий, но теперь уже с сожалением, похоже, в этот момент мысленно отметая целый пласт возможного будущего.
Следующим утром Берилл вышла в сад кардифского дома и долго бродила по нему, соображая, на каком месте оставила свои дела здесь.
Завтракать её позвали на веранду. Утренняя свежесть проникала внутрь, новые жёлтые драпировки и сочетание их с голубоватыми тенями понравились крылатой. Она похвалила выбор Оливии:
– Веранда стала наряднее.
– Спасибо, Берилл, – отозвалась Оливия, опуская глаза. Похоже, вчерашний разговор и отказ Берилл не шёл у жены брата из головы. Наверняка она думала о том, что стремление исполнять свой долг во всём и всегда должны быть в крови у крылатых. Кто бы объяснил Оливии, что Сильверстоуны – необычные крылатые, и только это её муж – необычный Сильверстоун?
"Не я", – мысленно решила Берилл. – "Однако она не ошиблась в выборе супруга. Лишь бы брат однажды не передумал и не начал давить на меня. Кстати, а где он?"
– А где мужчины? – спросила вслух Берилл.
– Завтракают в других местах, – отвечала Моргана, поднимая руки и укрывая плечи узорной белой шалью. Эскортесс, Красивейшая из женщин, самая высокопоставленная наложница в истории этой планеты, теперь, замужем за бывшим кардиналом Айона Брайаном Валери, стала выглядеть очень свежей и невинной, хотя титул "слишком потаскан" Роджера Кардифа вполне себе принадлежал и ей. – Мелисса и Чайна Циан скоро будут. Я так поняла, что они ждут Шерил.
Шерил, устоявшая перед чарами Роджера Кардифа, всегда была мила всем в этом клане, но больше всего привязалась к Чайне Циан и Мелиссе, хотя немало симпатизировала и Оливии.
Вскоре подруги вошли и сели за стол. Шерил, как это бывало всегда при встрече её с Красивейшей из женщин, посмотрев на неё, помрачнела, но затем снова пришла в нормальное расположение духа и обратилась к Берилл:
– Все интересуются твоими впечатлениями о жизни во дворцах Ханта. Каково там?
– Лучше спросить Моргану. Ей есть с чем сравнивать, но не только это… Возможно даже, она могла бы набросать план каждого дворца на случай возобновления войны.
Мелисса невесело усмехнулась:
– Никто не хочет слушать рассказы Морганы. Говори ты.
– Но… я не интересовалась дворцом. Хант привёз в подземелье уникальные цветы, и я занималась только ими. Впрочем, меня очень удивили гигантские деревья из гранита, которые я там видела. А так же умиляет то, сколько старания прикладывают женщины, изготовляя вышивки для одежд мужей. Поразительна неожиданно идеальная красота наследников в их традиционных облачениях и уважительность их ко мне, несмотря ни на что… И все эти лестницы, запутанные переходы, и невероятные размеры залов, и то, как трогательно внимательны перевёртыши к тем, кто ниже статусом.
– Несмотря ни на что? – уцепилась Оливия. – Это из-за семьи?
– Не думаю. Эриста дал мне понять, что увлечение мной Ханта не слишком хорошо сказывается на его правлении. Его приближённые недовольны.
– А кто такой эриста? – спросила Шерил. Она точно не подозревала ни о чём таком. Интересно, насколько она будет шокирована, когда узнает?
– Эриста – это тот, кто ухаживает за мной вместо мужа. Считается, что у принца нет времени даже на пару добрых слов, потому один из самых красивых и обходительных наследников, а чаще это любимый сын, занимается флиртом с новой мачехой. Может статься, что и не только флиртом. Я так поняла, что с эристой допустимо абсолютно всё, кроме тех самых грубых постельных телодвижений, подразумеваемых контрактом в обязательном порядке.
Шерил задохнулась от прилива эмоций.
– Но это ужасно, – выдавила, наконец, крылатая.
– Более чем, – кивнула Берилл.
– Не настолько, – возразила Чайна Циан. – Сумев снизойти к супругу и проявить больше нежности, чем обязана, ты даёшь ему возможность отменить назначение эристы. Без него ведь тоже можно.
– Ух, не надо так… – выдохнула Шерил. – Я уже было подумала, что это всё обязательно.
– Нет, не обязательно. Просто априори считается, что Хант не нравится Берилл. Если бы всё было по взаимной симпатии, то про эристу никто и не заикнулся бы. Принцы вполне могут сами заботиться о чувствах своих жён. Разве что в этом случае меньше спят и более уязвимы для предателей внутри дворца.
– И такое бывает?
– Это же перевёртыши, – фыркнула Мелисса. – Их нравы – нечто особенное.
– Более того, – продолжала Чайна Циан, – нередки случаи, когда любимые сыновья и наследники своей рукой убивали отцов ради царствования. Они, бывало, били в спину, а затем врали, что был честный поединок и отцу "ну просто не повезло". Такого боится Классик и так принято у Рашингавы. Потому Классик делает всё для того, чтобы получить сыновей-драконов, как известно, видящих больше прочих, и потому Рашингава подле себя держит только дочерей. Потому что принцы-перевёртыши не доверяют сыновьям. Никому. Впрочем, другие тоже настороже. Лифорд, Хант и Адмор могут сколько угодно называть того или иного наследника любимым, улыбаться и ласкать. Могут советоваться с ним, прощать ошибки и осыпать привилегиями, но на самом деле всё это лишь для внешнего соответствия и на тот случай, если вдруг сын искренне предан – чтобы не обидеть и не восстановить против себя. И ещё, Берилл, – вдруг заговорила проникновеннее Чайна Циан, – не стоит очень доверять эристе. Кажется, что он соблазняет тебя для своего отца, но это может оказаться не так. Однажды он решит не уходить, и в ту восьмую свечи, пока ты должна бы ждать царя, он сделает тебе ребёнка, чтобы затем использовать вас обоих в своём продвижении. Доверяй только принцу – это с ним у тебя контракт, а не с кем-то ещё.
После того, как Чайна Циан смолкла, крылатые и эскортесс ещё долго молчали.
– А как же их хвалёная сыновняя почтительность? – вспомнила Берилл. – Я столько слышала о ней.
– От кого, от эристы? Понятно почему. Было ли так, что он не передавал каких-то твоих сообщений Ханту или не выполнял поручений отца? Наверняка было. И потом, он, должно быть, не стесняется критиковать его при тебе…
– У меня в голове не укладывается… не верится, что Шон может стать предателем… – проговорила Берилл, но тут же вспомнила, как уличила однажды во вранье своего эристу.
– Кому кофе? – спросила Моргана, поднявшись с места.
– Когда, наконец, придумают, как совместить кофе и шоколад? – возмутилась Мелисса, подумала и решила: – Я буду шоколад.
– Но критика Шона всегда уместна, – решила возразить Берилл. – Чайна Циан, почему ты так уверена в том, что права?
– Я не уверена. Просто ты крылатая и ради собственного спокойствия