Расцвела ли она?
Может быть. Рэйн же постепенно увидел, что она глубоко ранена.
Когда он рассказывал ей о себе, она всё принимала нормально, спокойно, но когда за несколько дней до подписания контракта стал цеплять к её телу подготовленные заранее заклинания, она не смогла объяснить своего ужаса.
Дни шли, контракт в силе – Мён стала хозяйкой дворца. Можно заняться другими делами.
Но:
– Твоя жена не выглядит очень счастливой, – заметил как-то Алекс. – Я могу чем-то помочь?
– Ты со своими делами сначала разберись! – вспыхнул Рэйн.
– А что мне разбираться-то? Моя девчонка оказалась замужем. Это конец.
– А если это конец первого этапа? Вдруг в продолжение второго она разведётся со своим Ил'Майром и приедет к тебе с требованием сделать из неё эрц-принцессу "Санкти"?
– Я не перенесу этого! Нет! – картинно ужаснулся Алекс. – Моё лицо… оно чаще будет знать заботу Пэмфроя, чем жены.
– Так ты тоже говоришь безобразную чушь леди? Что, удержаться не можешь?
– В том-то и дело, что я ничего неприличного ей не говорил, но она… эта женщина способна ударить за то, что я не так посмотрел. Я что, должен превратиться в её новый идеал? Нет уж, пусть живёт со своим нынешним идеалом и дальше. Где-нибудь там, в деревне, подальше от меня и моего носа.
– Ах, Алекс, ты бесчувственное животное… – вздохнул Рэйн.
– На себя посмотри, – пробурчал Алекс, но затем немного ожил и даже выжал из себя толику мечтательности, прежде чем стал намекать: – Жена у тебя красивая… кто-нибудь захочет её развлечь…
– Э-э, Алекс, ты чего несёшь?!
– А чего?
– Ладно, я понял, давай о другом. Что думаешь о единой банковской системе?
Алекс задумался всего на мгновение и глубокомысленно изрёк:
– М-м. Давай выпьем за неё.
– Придурок, – хихикнул Рэйн. – Не сегодня.
Принц дождя очень внимательно относился к распитию крепких напитков. В основном потому, что мог спьяну устроить ливневую грозу зимой и снег – летом. А могло и что похуже вылезти. И это нечто могло бы неожиданно сказаться на возможно беременной супруге.
– Мён, – обратился Рэйн к своей эрц-принцессе при первой же возможности. – Я ничем не занят. Хочешь?.. – но он не успел договорить, как Марина быстро спросила:
– А другие миры?
– Хочешь попутешествовать?
– Нет, я имела в виду, что тебе по делам не надо туда?
– Сегодня я решил наплевать на всех и всё ради тебя.
– Как странно, – удивилась она и закрыла книгу, которую читала. – Сядь рядом, – она указала на край занимаемой кушетки. В библиотеке Рэйна обычно царил глубокий сумрак, но ради эрцеллет шторы были раздвинуты.
– Наша с тобой жизнь только начинается, и если я иной раз излишне сосредоточен на своих целях, это вовсе не может значить, что я совсем забыл о тебе. Это невозможно – не желать видеть тебя.
– Тогда, Рэйн, я должна признаться…
– В чём?
– Ты больше не обязан со мной нянчиться.
– Что делать? – поразился Рэйн. – Я, верно, ослышался?
– Я поняла, что ты специально развлекаешь меня. Ты тратишь на это много усилий и времени, в то время как, я вижу, у тебя работы больше, чем возможно представить. Рэйн, – сказала она твёрдо, когда он собрался возразить, – ты водишь меня по красивым местам, учишь удивительным вещам, но для тебя, древнейшего, они уже не в новинку… Да и, ко всему прочему, я не могу отделаться от чувства, что я уже сотая твоя ограниченная, малообразованная жена, с которой ты бестолку проводишь время. Ты знаешь наперёд, чего ожидать от меня, какой реакции – я это тоже заметила.
– Что же в этом плохого? – удивился Рэйн. Она не смогла сразу ответить, так что принц дождя несколько взбудоражено покачал головой и решил: – А и оставим это, Мён. Не мешай мне доставлять тебе удовольствие.
– Ты не подумал, что я уже беременна? И что в этом случае, мне нужны покой и…
– И?
– И…
– И? – уже обеспокоеннее и раздражённее повторил Рэйн. – И одиночество? Ах, нет ничего проще, – он поднялся с места.
– Не смей обижаться, Рэйн Росслей! – воскликнула она и схватила его за руку.
– Да что ты, милая, кричишь. Я древнейший, а не… кем вы все там меня считаете, – он улыбнулся и наклонился к самым её губам, поцеловал.
Она произнесла его имя и, не открывая глаз, хрипловато прошептала нечто неожиданное: "Даже когда ты перестал сверкать, не перестал дарить волшебство поцелуем".
Рэйн погладил её щёку и вышел. Мён – обратная ему полукровка. Она вполне может видеть то, что ему недоступно. Так что всё может быть.
Нет, но не "сверкать" же?! Это не для него, абсолютно!
С другой стороны, раз есть нечто, чего он не видит, то хорошо бы это исследовать… он, говоря себе, что это может быть просто оборот речи, то возвращался обратно, то уходил, но всё же решил не беспокоить Мён лишний раз.
Зима, часто холодная, ясная и безветренная в Ньоне, во второй своей половине почти ежедневно вооружала снежной крупой переменчивые порывистые ветра. Но если в бывших столицах севера и юга, Деферрана и Ллевеллы, было принято сидеть дома при ухудшении погоды, то жизнь Ньона становилась ещё более весёлой. Вечеров теперь проводили вдвое больше, ягодный и фруктовый латкор разливался в бокалы всюду и стал казаться менее сладок и более привычен. Мён приглашали на все собрания. Хитрые хозяйки умудрялись приглашать и Мён, и Рэйна, и Мелиссу с Левенхэмом. Мелисса была вежлива – Рэйн был вежлив.
Особое внимание Рэйна в ту пору получил, неожиданно… эскорт Алард Дан-на-Хэйвин, лорд Танар – сводный брат Морганы, Красивейшей из женщин. Ему исполнилось, может быть, двадцать лет и он ещё был полнейшим идиотом в отношении почти всего на свете, но красив, дружелюбен, энергичен и всему на свете рад. В общество титулованных он вошёл сразу же, как только выдержал экзамен почти святого Брайана – единственного, кто мог молитвой изменять эскортов. Он умел превращать в нормальных, критично к себе относящихся и более глубоких разумных существ тех, кому от рождения бывали интересны только кровь и секс.
Алард Танар хорошо играл в карты. Рэйн подозвал его как-то, чтобы бывший шурин сменил его в приме, а когда отвлёкся от разговора с принцами и обернулся взглянуть на жену, оставленную в паре, то увидел нечто необычное.
Лорд Танар был грубовато порывист и улыбчив, заразно, прилипчиво восторжен, как если бы был чистокровным крылатым, который в первые две сотни лет постоянно испытывает немотивированную эйфорию и провоцирует на веселье всех окружающих. Такой стиль был в корне противоположен тому, к которому привыкла