Так что он слушал и слушал, пока не наступила ночь. Влюблённые женщины могут говорить о своих мужчинах с вдохновением долгое время. И, значит, Мён действительно прикипела сердцем к эскорту.
– Ну, что ты скажешь? Почему ещё не спишь? – спросила она Рэйна. Его голова покоилась на её коленях. И никто не чувствовал стеснения.
– Я думаю, – ответил Рэйн, поднимаясь и садясь на противоположный конец козетки, лицом к жене. – Обычно чувства не так легко меняют объект. Следовательно, ты никогда не была влюблена в меня. Я ошибся. Принял желаемое за действительное.
Тогда Мён вдруг решила пояснить:
– Когда я увидела тебя, то ты словно светился. У меня возникло особенное чувство тогда, и я очень долго не могла найти слова, чтобы описать его тебе. Но сейчас, пожалуй, могу. Это было как… как будто тебя окружали тогда ангелы и как будто они улыбались для меня, махали мне, звали, почти тянули меня к тебе. Представь, что ты видишь такое, чувствуешь. Не можешь? Я чувствовала.
– И когда это чувство исчезло?
– Когда ты накладывал заклинания. Может быть даже раньше – ночью. Я помню, что когда ложилась спать и ты прилетел ко мне, эти ангелы ещё будто бы подпихивали тебя к моей постели, а когда утром я приехала к тебе и ты начал разговор, то их и того чувства уже не было. Всё, весь восторг и свет – куда-то делись.
– Наверняка это…
– Нет, послушай! Ты знаешь, я не так уж религиозна, но в голову мне не могло прийти ничего, кроме как…
– …Того, что магия неугодна Единому, – закончил Рэйн буднично. Он встал и весело продолжил: – Что бы там ни было, но по твоим словам ангелы одобряют постельные радости вне зависимости от условностей. Повезло же тебе с ангелами, дорогая! У всех остальных иные понятия и впечатления. Святые прямо говорили о противоположном, так что, Мён, умоляю, больше никому не рассказывай об этом.
– Я бы не решилась, – опустила глаза эрц-принцесса.
– Скажу откровенно. Я хотел бы доставлять тебе удовольствие и помогать видеться с твоим эскортом, но я должен всё очень хорошо продумать. Не причинит ли он, к примеру, вреда ребёнку, не вызовет ли это потерю моей и твоей репутации, помешает ли ваша "дружба" моим делам и насколько он честен, кстати.
– Последнее… я бы хотела узнать особенно.
– Ну что ж… попробуем. Это будет интересно. Запиской пригласи его в зимний сад. Он придёт. Я спрячусь, и буду смотреть. А ты непременно заставляй его повторять и повторять все слова о своих чувствах так, чтобы я видел его лицо.
– А ты сможешь сидеть тихо?
– Я применю заклинание, чтобы он даже на секунду не подумал, что вы не одни.
– Сейчас? Сегодня? – обрадовалась она. Даже привстала.
– Люблю, когда ты счастлива, – улыбнулся Рэйн и кивнул.
Во-первых, Алард не лгал Мён ни в чём.
Во-вторых, влюблён он был уже до безумия. Нёс ласковую чушь в таких объёмах и количествах, что Рэйну, даже Рэйну, стало стыдно за него.
В-третьих, он насторожил Рэйна тем, что хотел увезти её. Настаивал. Грозился похитить.
В-четвёртых, Рэйн впервые за несколько лет вспомнил предсказание Сапфира об Аларде Танаре. В нём говорилось, что парень влюбится в неподходящее существо и будет так страдать, что захочет смерти. Закончится всё тем, что он скатится до своего первого состояния вечно голодного до крови и женщин, идиота-полузверя.
"Но почему? – ломал голову Рэйн. – Мён любит его вполне, она готова сбежать с ним – эти её обещания так и порхают в воздухе вокруг. Так почему? Почему, а? Нет, ну что за развитие событий? Но не может же быть так, что она влюбится в кого-то ещё, потом? Разве бывают такие влюбчивые женщины? Не встречал. Хотя… мужчина такой был. Нет, Роджер Кардиф не был влюбчив. Он был порочен. Наибольшая вероятность в том, что Мён, моя девочка, станет его, Танара, необходимостью и привычкой, а затем уйдёт. Вот привыкнув к ней он и… Да какая разница? Плевать, что будет потом с этими двумя. Меня здесь, скорее всего уже не будет".
Рэйн, во избежание недопонимания и резких выпадов со стороны Аларда, не стал открывать ему своих мыслей и вообще встречаться с ним. Он лишь наплёл вокруг Мён ещё более густую сеть заклятий и стал несравнимо чаще оставлять её одну. Для свиданий, конечно.
Пока прислуга во дворце Рэйна получала деньги за молчание, слухи не шли дальше подколок от принцев. Аларду Мён уже объяснила, что как только родится наследник Рэйна, они смогут скрыться на севере до срока истечения контракта. Малыш останется с отцом столько, сколько это будет возможно.
Но в середине весны кто-то из принцев проговорился о делах Рэйна, и фонтаном забила энергия сплетников. Мён, чтобы не расстраивалась лишний раз разговорам, была отправлена на юг, в провинцию, а Алард мог единственно укрыться у себя на севере. На юг ему дороги не было. Запрет ещё действовал и стена между севером и югом как прежде стояла.
– Это правда? – стремительным шагом к Рэйну в библиотеку, теперь тёмную, как он любил, вошла Мелисса.
– Что именно? – он даже не поднялся при виде всё ещё любимой девушки и её сопровождающей Чайны Циан. Не было ни сил, ни желания проявлять вежливость, эмоции, хоть что-то. Накануне в принсипате весь день и всю ночь спорили на тему новой денежной системы. Сапфир говорил, что родится человек, который сможет доказать необходимость полного контроля и убедить всех разом, и ждать этого нет смысла. У Рэйна в голове ещё эхом отдавались голоса принцев. Многим было что рассказать. Все древнейшие когда-то, чаще всего по молодости лет, примеряли корону сами и вдоволь оригинальничали с управлением, так что опыта хватало с лихвой.
– Что Мён сбежала с Алардом.
– Нет, не правда, – с некоторым трудом проговорил Рэйн.
– Тогда где она? Твой секретарь сказал, что она уехала из столицы.
– На юге, у предков. Танар, если ты так уж переживаешь – у своих предков, на севере.
– Не стоило делать ей ребёнка, – покачала головой крылатая. – Я слышала про такой тип диагонального брака. Что дети