"Только не падай в обморок, не падай, ты же не девочка… ты же не… Да кто увидит? Я – один".

Рэйн постепенно опустился на четвереньки. Ноги и руки уже немели. Снова картинка уплыла, но теперь и тело исчезло. Рэйн видел его, немного ощущал, но со стороны, как чужое.

Он встал и куда-то пошёл. Рэйн понимал, что его тело в полном порядке, что оно всё делает так, как должен был бы он сам. Он наблюдал, как бесчувственно поглощает крылоскол, как отправляется за Алексом Санктуарием, разговаривает с ним, вполне естественно и вовремя смеётся шуткам, как соглашается, впервые за многие годы, поехать на аукцион девушек в Коллуэй. Рэйн даже не был уверен, что не поступил бы так же, будь он в полном порядке. Но было отчасти приятно, что он безукоризнен и при этом ничего не чувствует, впервые приезжая в северное предместье и появляясь в кругу хорошо знакомых титулованных мужчин, покупающих себе эскортесс или женщин других видов на ночь или всего на одну свечу. Разговоры за его спиной слились в обычный шум – ничто его не трогало, кроме продолжающегося мучительного желания вернуться в своё тело, обрести над ним власть, полный контроль.

Чуть позже, чем должен был, он подумал о том, что заявляя обществу о своём намерении развлечься на стороне, он давал повод думать, что получил доказательства неверности эрц-принцессы. Так могло это выглядеть со стороны. Но его скоро отвлекли от мыслей события, лавиной накрывшие его.

Эскортесс, точно такие же знатные леди по своему рождению, как и бывшая жена Рэйна, ныне супруга губернатора, по своему развитию стояли на низшей из ступеней. Их бы никто никогда не думал продавать каждый вечер на аукционе, но каждая отчаянно любила постельные развлечения и совсем не переносила их полного отсутствия и даже небольшой нехватки. Голодная эскортесс – просто смертельно опасна. Потому специальным указом губернатора ни одной из них не было разрешено ступать на территорию столицы и южнее её – туда, где церковь Единого воспитывала целомудренный нрав. Все денежные сливки за свечи удовольствия частью получали принцы Адмор, Ли и принцесса Дан-на-Хэйвин. Эти трое приходились родственниками и опекунами всем безмозглым, бессердечным, забывчивым, но невероятно красивым, роскошным женщинам, важнейшей частью из сомнительных достоинств которых считалась наследственная ошибка в процессе смешения крови – эскортесс, все до единой, сохраняли девственность, быстро восстанавливались и не чувствовали боли. К тому же они не беременели в принципе. Единственным исключением пока что была Красивейшая. Моргана под влиянием почти святого и его молитв, почти полностью поменялась. Однако она не отреклась от своих кузин и даже защищала их интересы, пусть и весьма неудачно.

До своего контракта с Красивейшей, Рэйн некоторое время жил в Ньоне. И пока почти святой Брайан не издал свой указ, выселяющий эскортский гибридный подвид из столицы, принцы постоянно приезжали во Дворец Чувственных Удовольствий, в котором эскортесс оказывали внимание и Рэйну.

Они запомнили его, как и всех древнейших. И помнили всё ещё – по прошествии ровно двадцати двух лет. В этом Рэйн убедился, когда эскортесс, увидев его, сорвались со своих мест и бегом помчались к нему.

Распорядитель торгов пытался восстановить порядок, но женщинам было всё равно. Они даже не позволили Рэйну пошевелиться. Срывали одежду, беззастенчиво ласкали на глазах прочих гостей. Впрочем, Рэйна скорее всего даже не было видно из-за окруживших его эскортесс. Жаль, что он всё чувствовал не вполне нормально.

Они кричали ему, чтобы он выбрал одну из них.

– Пусть танцуют! – весело крикнул Даймонд Лайт. Странно, что он здесь. Обычно после встреч в принсипате он бросается за книги и расчёты и надолго закрывается в своих покоях в доме Роджера.

– Танцуйте, – приказал Рэйн. Его тело уже горело. Он снимал серьги и прочие драгоценности. Перчатки и галстук – где?

И каждая танцевала в полной уверенности, что Рэйн попадёт в её постель. Они раздевались, продолжая двигаться. Их стиль, однако… был далёк от классических па. Эскортесс создавали красивую имитацию постельных телодвижений.

Распорядитель торгов прокричал ему, что претензия со счётом к нему будет направлена от принцев-хозяев.

Рэйн ответил, что его секретарь рассмотрит претензию в обычном порядке.

***

Хаос. В продолжение его Рэйн внезапно, после лёгкого головокружения и резко поехавшего влево мира, вернулся в своё тело. Чувства, оказалось, притупились из-за крылоскола, но обилие эротики и свобода раздразнили Рэйна. Ему вспомнились времена, когда он позволял себе всё и правил своим миром абсолютно. И зашумела гроза. Слишком ранняя для этой весны. Эскортесс вздрагивали от грома, но всё продолжали цепляться к Рэйну. Знакомый шум дождя вторил шуршанию серых простыней, прохлада из открытого окна приятно ласкала разгорячённые тела. Но вдруг Рэйн, перебирая машинально волосы одной леди, вспомнил о Мелиссе. Он чуть было не ушёл, но женщины не отпускали его, и ему ничего не оставалось, кроме как остаться и представлять себе юную леди Сильверстоун на месте каждой золотоволосой красавицы.

Утром Рэйн отправился на поиски недостающих частей своей одежды и наткнулся на Даймонда Лайта.

Его фигура бросалась в глаза. Он всё ещё находился в зале торгов и, сидя за одним из столов, писал что-то в своей книге. Посреди пустых бутылок и интимных предметов гардероба, посреди спящих разве что только не на полу мужчин и женщин, он выглядел наиболее необыкновенно тем, что был менее всех потрёпан. Галстук его был не в порядке, рубашка расстёгнута, на брюках – несколько пятнышек серой крови эскортесс, волосы непередаваемо сильно взлохмачены, но в сравнении со всем окружением он выглядел ангельски невинным. Из-за неразберихи, ночью попавшие внутрь проститутки с улицы, окружили стол Лайта. Свободно сидя на стульях и на коленях друг у друга, облокотившись о стол и плечи товарок, женщины неотрывно и наверняка не первую свечу смотрели на Даймонда. Их можно было понять: принц, первый по красоте, был настолько волшебен собой, что женщинам он казался лучшим в жизни сном и смущающе действовал даже на умы мужчин, что не раз приводило Рэйна к мысли о том, что физическое влечение заложено в существах куда глубже, чем должно бы. И, если бы творцом действительно был тот Единый, с которым разумных знакомят Книги Свидетельств, проповедники и Церковь, этих странных ощущений при виде особи своего пола не было бы. Но, с другой стороны, не будь таким мощным двигателем секс – навряд ли сейчас было бы кому и что проповедовать – разумные существа, при всей их неспособности найти родственную душу, вымерли бы.

– Рэйн, – позвал Даймонд принца дождя. Утренний свет, тускловатый из-за низких облаков, добавлял новых, строгих и холодных оттенков облику