Мелисса переходила все границы, отчитывая принца империи. Да, при нынешнем составе и качестве её родственников, она возможно и имела право так разговаривать с Рэйном и имела право ударить, если он забылся, но не будь между ними особенных отношений, всё это выглядело бы очень предосудительно. Тем более что ругала она его перед всеми, перед семьёй и друзьями, напоказ.
– Всё было не совсем так…
– Что и как бы там ни было, ты не можешь отрицать вершины всего. Катерина в расстроенных чувствах! Она оскорблена тобой! А это в корне отличается от того обращения, к которому приучена титулованная дама.
Рэйн мог бы сказать, каким образом Катерина получила свой титул, но это рассердило бы Мелиссу ещё больше и покоробило бы присутствующих здесь дам.
– Ты обязан извиниться перед ней.
– Не буду.
– Обязан!
– Нет!
– Ты извинишься, или я никогда больше не потанцую с тобой.
И тут Рэйн, неожиданно для себя, зевнул.
– Ах, так? – Мелисса восприняла это за пренебрежение её грациозному партнёрству в танце, если не оскорбление даже, и пришла в ярость: – Тогда вон с глаз моих! Никогда тебя не приму!
Рэйн подумал, что у него достаточно дел, а значит всё только к лучшему, и повернулся, чтобы уйти.
– Не смей фыркать! – прошипела Мелисса. Она схватила его за плечо и резко развернула: – Что это? Что это за новый цвет глаз?
– Понятия не имею о чём ты.
– Ты выглядишь иначе, – приняв на себя, казалось бы, совершенное спокойствие, объяснила Мелисса. – Глаза… жёлтые. Почти чистые. Немного золота.
Жёлтый чаще всего возникал с примесью, дающей довольно отвратительный оттенок, который у крылатых означал стыд, у нечистокровных – иногда ещё и страх.
– Это, пожалуй, цвет, с которым я родился. Природный оттенок. Странно, что он проявился именно сейчас.
– Действительно странно, – как зачарованная, произнесла Мелисса, пытаясь перестать смотреть. – Так ты вовсе не можешь стыдиться или испытывать страх?
Она подняла его подбородок и наклонилась к его лицу, пользуясь тем, что выше ростом.
– Мог бы, наверное, но слишком давно я в последний раз был серьёзно задет, – почти холодно отозвался Рэйн, поддерживая игру. Считалось, что сиреневоглазые от рождения не умеют любить, зеленоглазые – ревновать, а черноглазым не ведомо разочарование. И пусть старейшины во все времена старательно опровергали подобное мнение, молодёжи нравилось в это верить.
– Серьёзно? Значит, господин "нянька", я не в силах ни пристыдить вас, ни испугать, – проговорила она, снова переставая прикрывать силами самообладания своё крайнее неудовольствие и резко отвернув его подбородок от своего лица, будто выбросив. – Значит, ваши чувства ко мне таковы, что не дали мне силы изменить вашу душу и подарить ей нечто новое.
– Всё не совсем так… – проговорил Рэйн, понимая что повторяется, и что у него пересохло во рту. "Не может быть такого, – подумал он, – вчера я почти влюбился в другую!"
– Спорю: опять до полуночи новеллы читала, – хихикнул кто-то из её племянников.
Мелисса вскинула брови. Издёвка на её лице для него, Рэйна. Вероятно, в его глаза вернулся тёмно-серый цвет животного влечения, который она хорошо научилась распознавать, как и всё сопутствующее. Его затягивающееся молчание и неспособность сказать хоть что-то при очевидно ясном наличии бурных фантазий в голове, поначалу немного смущали её, но затем она из чисто женского кокетства и тщеславия начала использовать свою власть. В последний год младшей леди Си стало скучно, не лестно внимание Рэйна, и она перестала сводить его с ума нарочно, но иной раз вот так, ни за что, неожиданно, в глаза, насмехалась немыслимо жестоко.
Сегодня она не вполне следовала своему правилу, но произнесла нечто, из-за чего Рэйн в который раз ощутил себя ужасно уязвимым и, после – разорванным где-то глубоко в грудной клетке:
– Тогда зачем мы всё ещё держимся вместе а, Рэйн? Если ни ты, ни я, друг друга изменить не способны, так зачем нам видеться? М? Может, ты перестанешь загораживать мне своим превосходящим титулом свет других улыбок?
– Точно читала, – подтвердил весёлый голос. – Ставлю на Адри Морта.
– Не, на стихи похоже. Свет улыбок. Ужас, – протянул некто. Всё-таки, это точно они, весёлые спорщики-братья, графы Эшберн и Дэлсиер.
А потом смешки резко прекратились. Рэйн на глазах у титулованных поцеловал Мелиссу. Судя по глазам, она ничего не успела понять. Рэйн примерно понимал, что она испытывает и почему застыла, почему смотрит теперь как будто вглубь себя, почему замедлилась. И не то, чтобы ему так уж сильно захотелось продолжать целовать ничего не умеющую стервозную девчонку, но он должен был продолжить, чтобы оставить о себе отчётливую память, переполненную эмоциями. Он сделал это ещё раз очень быстро.
Сильверстоуны пришли в себя после изумления и рванулись к нему, чтобы уничтожить. Но на такие случаи Рэйн имел запас уловок…
…Которые он не успевал использовать. Си всего в двух шагах! Он схватил Мелиссу за руку и побежал прочь. Но её почти парализовало, и Рэйн, уже зная, что его настигли, бросил себе за спину ложную шаровую молнию. Си перепугались – никому не хотелось быть спалённым до стержня каждого пера из непризванных крыльев.
Дом затрещал, словно ломающийся под ногами сказочного великана лес – это за миг из каждой неодушевлённой вещи в этом доме испарилась вода и повисла туманом в воздухе.
"Ночные кошмары возвращаются", – тихо сказал кто-то из мужчин. Слышно было шаги и то, как тихо шелестит одежда. Дом Роджера вовсе нельзя было назвать просторным, но никто из шести Сильверстоунов, решивших разделаться с Рэйном, не мог найти его. Белая слепота поразила всех.
Пользуясь туманом, прямо возле её родственников, Рэйн коснулся губ Мелиссы. Она очнулась:
– Да как ты посмел?!
– Он здесь! – Си заметались проворнее, кто-то догадался открыть окно и, после явления клубастого вихря, туман исчез. Только вот путь в окно почти свободен и, призвав с улицы больше влаги, Рэйн залил и заморозил пол, проехался по нему как по льду и почти выпал в окно, увлекая за собой Мелиссу. Дальше всё просто – двумя движениями дёрнуть галстук и кушак, стянуть через голову всю одежду выше пояса, оттолкнуться от стены и призвать крылья. Мелисса закричала:
– Руку, руку, Рэйн!
Ей было немного больно запястье, и он подтянул её выше, прижал к груди.
– Ах, милая, вот и позади твоя заносчивость, не так ли?
– Ты не заставишь меня…
Рэйн почувствовал себя счастливым и громко засмеялся. Он знал, что делать дальше, он почти в бреду представлял себе всё это не единожды, но не поцеловать Мелиссу ещё раз невозможно…
А Си уже летят следом и