– Фуух! Устала как! – смахнула со лба мнимый пот и улыбнулась, осмотрев плоды своего труда придирчивым взглядом.

– Ох, зря ты эту уборку затеяла, Асенька, – Степан Иванович покачал головой. – Отдохнула бы лучше, в кино сходила или ещё как отпраздновала возвращение домой… А халупу эту всё равно снесут со дня на день. Нас переселят в хорошую квартиру…

Степан Иванович грустил – было видно невооружённым взглядом. И, честно говоря, я не совсем понимала его капитуляцию. Ну да, новая квартира это, разумеется, очень хорошо. Только старичок мой не из тех, что легко сдаются… А уж как он любил эту коммуналку…

Ну что ж, что не делается, всё к лучшему. В конце концов, может в новом доме нам обоим будет лучше. Жизнь наладится и забудется былое. Ах, если бы…

Звонок в дверь мгновенно вышиб из головы детские мечты и я пошла к двери. Открыла и оторопела.

Передо мной стоял высокий мужчина в кожаной куртке, одетой поверх черной футболки, тёмных джинсах и массивной цепью на шее. Из-под футболки к шее «поползла» какая-то замысловатая татуировка. Ну чисто бандит из девяностых… Лысины не хватает только и биты.

Не то, чтобы я знала бандитов из девяностых… Видела их в кино. По-моему, какая-то мелодрама о любви преступника и дочери милиционера. Бандиты эти, опаснейшие особи. Ни за что бы не связала с таким жизнь. Хорошо, что они остались в девяностых.

– Здравствуйте, а вы, наверное, к Степану Ивановичу? – поинтересовалась с осторожностью.

Как-то странно он на меня смотрел.

А глаза тёмные, почти угольные. И кожа смуглая. Весь в чёрном… Ну точно бандит.

Нервно, рвано выдохнула, когда его рука взметнулась вверх, а пальцы коснулись моего лица.

– Беленькая. Свеженькая. Прелесть, не девочка, – проговорил с обезоруживающей улыбкой и я даже забыла на мгновение, как не люблю чужие прикосновения.

– Простите…

Казалось, что мужчина не в себе.

Даже страшно стало.

– Дед твой где? Мне поговорить с ним надо… – я отшатнулась и он убрал руку. – По поводу жилья вашего.

– Ааа… Так вы по поводу квартиры? Простите! Я просто не сообразила сразу! – отошла от двери, приглашая странного гостя в квартиру.

Ну и ладно, что с придурью. Зато квартиру новую нам даст. И всё-таки в сердце поселилось какое-то неясное ощущение… Я ещё не поняла, что это трепет перед сильным мужчиной, для которого уже тогда была единственной целью.

– И гостеприимная… – о чём-то на секунду задумался. – Хотя мне это не особо нравится, – и прошёл вглубь.

Я пожала плечами и закрыла дверь.

– Чай мне сделай, солнышко, – снял куртку, аккуратно повесил её на вешалку и безошибочно пошёл в сторону кухни, где кашеварил Степан Иванович.

Солнышко?

Хм, а что, приятно.

Меня в детдоме не часто так называли.

А точнее, никогда.

Но всё-таки он странный.

Сладенькая девочка.

Даже не представлял, что так понравится.

Честно говоря, ожидал встретить злобного волчонка.

Но нет.

Девчонка мало того, что хорошенькая до безумия, так ещё и воспитанная. Любит он таких лапочек. Жаль, редко попадаются. Да и те со временем оказываются не такими, как он себе размечтался.

А эта чистая, милая.

Да с ней одно удовольствие семью создать.

Рука сама потянулась к её лицу. Хотел потрогать её, коснуться своей кожей её. Напугал, наверное, но не жалеет. Давно не трогал невинную. Аж в голове загудело. О том, что творилось в штанах… Рано ещё. Надо сначала с девочкой познакомиться, так сказать, поближе.

Наблюдал за тем, как прытко она бегает по кухне и заваривает чай.

Старика почти не слушал.

Абсолютно всё равно, чего он там хочет в своей новой квартире. Этим займётся Пахом. А он, Макар, пришёл за ней.

Сидел и тайно исходил слюнями по худенькой детдомовке. Даже не сразу осознал, что накрыло.

Он поймёт это позже.

Когда выйдет из старой коммуналки и увидит, что сжимает в руке её шарфик, который стащил незаметно не только для неё, но и для себя.

В этот день он пропал, наивно полагая, что его помешательство связано с желанием продолжить свой род.

Всё не так. Всё раздражает и бесит. Даже пить не хочется, что бывает с ним в последнее время крайне редко. Рано, конечно, ставить диагноз, но, видимо, запал на девчонку.

Иначе, с чего бы ему всё время пялиться на её фотографию и мять в руках хренов шарф.

Малолетка – это хорошо, бесспорно. Но разве это не клиника, вот так вот слюни пускать взрослому мужику? Он уже давно пережил то время, когда ещё верил в любовь.

Вот была бы она чуть постарше, да поопытнее – взял бы вино, конфеты и прочие приблуды, да завалился к ней. А уже к утру всё остыло бы у него, потому как бабы его привлекают пока стоит член.

Поэтому до сих пор и не женился, хоть и есть такое желание. Вот не «вкусные» они все. Максимум на неделю его хватает, а потом… Что-то идёт не так.

Разумеется, Макар никому не рассказывал, что это «что-то не так» устраивает он сам. Либо к девушке «подкатывает» красивый молодой парень, либо не особо красивый и молодой, но при деньгах. И ни одна! Ни одна, мать их, ещё не отказалась от подобного знакомства!

А ему шлюхи не нужны.

Ему умницу, красавицу, комсомолку подавай.

Вот и дошёл до того, что шарфики ворует у юных дев.

Представлял, как поцелует впервые её пухлые губки. Наглая ложь, что поцелуи ничего не значат. Нет ничего слаще поцелуя девственницы. Это как наркотик…

Его наркотик.

Возможно, кому-то это покажется бзиком зажравшегося авторитета или даже каким-нибудь извращением… Но ему как-то наплевать. Любит он чистоту, что ж тут поделать.

– Макар, ты меня слышишь? – Пахом что-то переспрашивал раз так сотый, наверное.

– Чего тебе, Геннадий? Не видишь, занят я, – пробубнил и развалился на диване, закинув ноги на стеклянный столик.

Гена поморщился, но не решился указывать предводителю, как тому себя вести. Ибо чревато. Особенно, когда у него крыша протекает. А