— Что нужно сделать? — спросила Амика растерянно.
— Сначала — активировать гиперсигиллу.
— М-м… это как?
— Вслух задай картам вопрос, ответ на который хотела бы услышать. Сосредоточься на передаче информации картам, почувствуй что-то вроде ментальной связи с каждой из них.
— Ну… х-хорошо. — Девушка уставилась на карты. — Я хочу знать, получатся ли у меня романтические отношения с этим парнем.
— Нет, так гиперсигилла не работает.
— О Демиурги, как сложно! — Амика закатила глаза. — Как же я должна формулировать свой вопрос?
— Так, чтобы карты тебя поняли.
— Но я не знаю имени этого парня!
— Во-первых, снабди формулировку мыслеобразом: изобрази юношу в своей фантазии, когда будешь говорить запрос еще раз, и представь, как карты… ну, впитывают его, пропускают через себя. Во-вторых, добавь к устному описанию больше подробностей. Карты должны как бы слиться с ним, стать им на время. Только так можно получить вразумительные ответы с их помощью.
— Вау… зря я прогуливала гадания, — восторженно пролепетала Амика. — Ну хорошо. Карты, скажите мне, смогу ли я… — она задумалась, закусила губу. К ее щекам вновь прилил румянец. — Смогу ли я вступить в отношения с юношей, что сейчас стоит за прилавком позади меня? Он длинноволосый, белокожий, кареглазый, с синяками под глазами. Мне показалось, что от него пахнет какими-то едкими духами и бумагой. Надеюсь, это не от стойки… Ну, в общем-то, все.
— «Смогу ли я вступить в отношения»? Думаешь, именно такой вопрос стоило бы задать картам?
— А что не так?
— Вступить-то ты, может, и вступишь. На одну ночь или на пару недель. А потом может произойти все что угодно, начиная невинной ссорой и заканчивая поножовщиной. Ты ведь ничегошеньки не знаешь о его нраве.
Амика растерянно заморгала.
— Ну, тогда… Какими будут мои отношения с этим юношей, если они вообще возможны?
Пуэлла удовлетворенно кивнула.
— Хорошо. Теперь закрой глаза и коснись указательным пальцем правой руки двух карт. — Амика послушно выполнила то, что было велено. — А теперь — указательным пальцем левой, но только одной карты.
— Вот, пусть будет эта.
— Ладушки. Ну давай, открывай глаза.
Когда Амика открыла глаза, перед нею на столе уже лежали карты. Они находились рубашками кверху, такие обыкновенные, но вместе с тем таинственные и тревожные, словно вестники судьбы. Дрожащей рукою она повернула их все и воззрилась на незнакомые ей изображения.
— Ну, первые две — те, которых ты коснулась правой — являются так называемым веритасом, истиной. Третья — та, которой ты коснулась левой — это фалсум, то, чего точно не произойдет.
— И что же значат эти карты?
— Веритас довольно туманный. С одной стороны, есть карта Чародея-Смертника, который загораживает собой нескольких детей. Это значит, что кто-то из вас крайне самоотверженно отдастся любви и будет готов поставить на кон что угодно, лишь бы сохранить отношения. Карта может относиться и к вам обоим. — Пуэлла задумчиво покусала нижнюю губу. — С другой стороны, карта Женщины-с-Мечом означает праведную месть за дурное дело. Возможно, парнишка будет тем еще изменщиком, и однажды ты, не выдержав, просто устроишь ему кошмарную жизнь.
Амика нахмурилась.
— Это я могу, м-да.
— Фалсум, тем не менее, крайне хорош: здесь у нас — карта Гроба, которая всегда означает разруху, смерть, болезни, конец всего. То есть, в ваших отношениях не будет ничего… гхм… криминального. Никто из вас не покончит с жизнью из-за неопределенности, никто никого не подкараулит и не прибьет.
Амика вздрогнула.
— Да уж, так далеко я не готова зайти.
— Парень твой, судя по всему, тоже. — Пуэлла посмотрела на карты, склонив голову, словно надеясь, что они вдруг переменятся. — По итогу, ситуация у нас такая: жизнь будет не без проблем, возможны измены и месть, но вместе вы будете до конца. Как-то так. Не слишком удачно, в целом.
— Эх, ну и пошел он тогда, — улыбнулась Амика не без разочарования. — Не хочу тратить годы своей жизни на изменяющего бабника.
— Все не так просто, — ответила Пуэлла. — Я, разумеется, не эксперт по части отношений, но каждого можно свести с ума, если очень сильно постараться. Да и карты — это всего лишь карты. В гадании даже не используется бытовая магия: никаких заклинаний и трав тут не нужно. Многие маги-профессионалы вообще считают такого рода чародейство не чем иным, как шарлатанством.
— И все же… — Амика закусила нижнюю губу. — Эх, ладно, я подумаю над этим. Давай теперь ты погадаешь на себя. Так ведь можно, правда?
— В принципе, да. Просто механизм гадания в этом случае отличается.
— Какой вопрос будешь задавать? За кого замуж выйдешь?
Пуэлла задумалась. В ее жизни не было никакой неопределенности, все стояло на своих местах, было гармонично и уравновешенно. Ни один более оригинальный вопрос так и не пришел в голову.
— Ладно. Каким будет мой суженый? — она легко перемешала карты, глядя на них, словно на собственных детей. Они плясали и кружились в ее руках, подчиняясь каждому движению пальцев, и Амика восторженно наблюдала за процессом. — Опишите мне его. Расскажите мне о нем самое главное.
Она разложила карты по столу рубашками вверх и, закрыв глаза, перемешала. Затем — коснулась указательным пальцем правой руки одной из карт.
— Переворачивай.
Амика послушалась.
— Переворачивай.
Вторая карта находилась в верхнем левом углу стола, дальше всех от нее, но некая неведомая сила словно заставила Пуэллу коснуться ее. Амика снова исполнила то, что было велено.
«И, наконец, третья».
Указательным пальцем левой руки она коснулась последней из карт — на мгновение ей показалось, что рубашка ошпарила ее, будто каленое железо. Пуэлла вздрогнула, отдернула руку и открыла глаза.
— Я, конечно, не мастер и все такое, — заметила Амика, — но даже для меня это как-то странно.
Все три карты, перевернутые девушкой, изображали Ворона Свободы, что, высвободившись из плена, летел прочь из окна башни, держа в клюве цепи. Символ новой жизни, перемен, неизвестности будущего — как в хорошем, так и в дурном смысле.
— Но… — растерялась Пуэлла. — Ворон же один в колоде…
Дрожащими руками она начала переворачивать все карты на столике, и на каждой из них был изображен Ворон Свободы. В ее глазах встали слезы страха: никогда прежде она не сталкивалась с чем-то настолько необъяснимым.
— Наверное… — проговорила девушка неуверенно. — Наверное, карты были как-то заговорены. Может быть, это продавщица решила над нами беззлобно пошутить. Потому что другого объяснения я пока не вижу.
Она принялась собирать карты быстро и сноровисто, чувствуя на себе пристальный взгляд Амики. Девушка сидела ни жива ни мертва: ее лицо было белым, словно лист бумаги, привычный румянец спал с щек. Должно быть, случившееся напугало ее ни капельки не меньше.
«О Демиурги, Пуэлла, возьми себя в руки! — недовольно сказала девушка сама себе, когда карты ровной стопкой оказались у нее в руках. Ворон Свободы по-прежнему глядел на нее своими пронзительными черными глазами, сжимая цепи в клюве. — Просто розыгрыш, помнишь? Крайне хорошая