Покончив кофе, я посмотрел на Ноэль. Она с готовностью отставила кружку в сторону.
— Нам… это… не мешали вчера?
— Нет, мэтр! — покачала она головой. — Никто из солдат даже не встал. Правда, кричали вслед.
— Что?
Она покраснела.
— Понятно! — вздохнул я. — А дальше?
— Мы вышли на площадь, и вы запели.
Я поднял бровь.
— Язык незнакомый, — сказала Ноэль, но я запомнила, — она наморщила лоб и пропела:
— К планете рвется наш десантный бот.
Разрывами закрыты небеса.
Не ссы в скафанды, забубенный взвод.
Нам жить на всех осталось полчаса…
Она выпевала слова с заметным акцентом, но все равно понятно. М-да…
— Дальше я не запомнила, — вздохнула ренийка. — Что-то «возьмет», «в рот» и другие такие же непонятные слова. Но песня хорошая, душевная. Мне понравилась.
Я закашлялся. Песню сочинили десантники, и слова в ней были соответствующие. Причем, чем дальше, тем ядреней.
— Что было потом? — спросил я.
— Ничего! — пожала плечами ренийка. — Я открыла ключами двери, помогла вам войти в дом. Вы показали мне, где спать, и полезли наверх. При этом ругались.
— Как?
— Я не разобрала. Хотела вам помочь, но потом решила, что сами справитесь. Вы сильный, хотя и выглядите стариком.
Я облегченно вздохнул: личина ушла ночью.
— У вас хороший дом, — продолжила Ноэль. — Мне здесь нравится. Стоит стать в ванну, как сверху льется вода. Вышел — прекращает.
Ну, да, фотоэлемент…
— Еще мне понравились светильники, которые зажигаются прикосновением к плашке. Я с ними сразу разобралась — там ладонь нарисована. И водяной туалет… Только ведра не было, и мне пришлось его искать.
— Ведро не требуется, — сказал я. — Достаточно поднести ладонь к плашке на бачке, и все смоется. И на кухню воду носить тоже не нужно. Поставь кастрюлю в раковину, и она польется из трубочки сама. Поверни рычаг вправо — пойдет теплая.
— Магия! — восхитилась Ноэль.
Я промолчал. На крыше у меня солнечные батареи, энергии от которых хватает, чтобы осветить дом, закачать из колодца воду и подогреть ее. Когда солнца нет, подключаются аккумуляторы. Они достаточно емкие, чтобы в автономном режиме обслуживать дом в течение трех суток. А вот на плиту энергии не хватает, поэтому она на дровах. Говорить об этом Ноэль я не стал — смысла нет. Она в доме не задержится. Переночевала, накормили друг друга — обязательства исполнены. Дальше — гуд бай!
Я раздумывал, как это лучше сказать, как вдруг в ухо мне задышали. Я повернул голову и заорал. Прямо перед моим лицом маячила крокодилья пасть, усеянная зубами, толщиной в палец. Из пасти капала на пол слюна. Услышав мой ор, хищник отшатнулся.
— Нэси! — Ноэль подбежала и шлепнула ладошкой по голове чудовища. — Я же велела лежать! Зачем влезла?
Чудовище рыкнуло и исчезло. За окном заворочались, и послышался тяжелый удар о землю.
— Что это было? — спросил я, судорожно сглатывая. Так и описаться можно! И не только… Хорошо, что в туалет я уже сходил.
— Это моя дига! — сказала Ноэль. — Простите ее, мэтр. Она совсем молоденькая и очень любопытная.
Я встал и выглянул в окно. Во дворе дома лежал дракон. Небольшой такой — метров шести в длину. Это если считать туловище. С шеей и хвостом зверюга вытянулась почти во всю ширину двора, а он у меня не маленький. В данный момент Нэси задумчиво жевала куст флоксов, выдернутый из клумбы вместе с корнями. Вчера я их поливал…
— Простите, мэтр! — Ноэль покраснела. — Я не подумала. Нэси пожаловалась, что ей скучно, и я разрешила ей прилететь. У вас большой двор… К тому же понадобилось переодеться, а одежда в поклаже.
Я присмотрелся и разглядел на спине драконши притороченные ремнями сумки. Ближе к шее имелось большое седло.
— Я думала, она будет спать, — вздохнула Ноэль. — Ведь сытая: ночью ей удалось поймать свинью.
«Я даже знаю, чью, — подумал я. — Крум будет в ярости. Это его свиньи пасутся за городом».
— Зачем ты прилетела на драконе? — спросил я.
— На диге, — поправила она. — Дороги не безопасны. Обидеть девушку может всякий.
Она сказала это, потупив взор, но я не поверил. Беззащитной ренийка не выглядела ни разу. И вчера в трактире она не боялась. Возмутилась, что кто-то посмеет покуситься на ее честь, но не более.
— Вас кто-нибудь видел?
— Не думаю. Мы сели далеко от стен. Я оставила Нэси и пошла пешком. Думаете, следовало прилететь?
Если есть желание вызвать войну. Рениец на драконе воспринимается в Мерсии, как разведчик, вслед которому идет армия. Слишком редки эти животные, чтобы на них путешествовали просто так. Диг использует знать или армия, что применительно к Рении одно и тоже. В Ремсе объявили бы тревогу, вывели гарнизон на стены… После чего Ноэль, буде ее поймали, ждал суд — скорый и неправедный. Шпионам дорога на эшафот. Принесло же на мою голову! Я собирался спровадить Ноэль сейчас, но придется ждать темноты. Путь убирается потихоньку. Даст бог, пронесет.
Я собирался это сказать, как в ворота забарабанили. Началось! Тварь заметили и доложили, кому следует. Я выдохнул воздух и побрел к калитке, мысленно выстраивая оправдательную речь. Она почему-то не складывалась — мысли путались.
Отпирать я не стал. Откинул заслонку в калитке и выглянул наружу. Снаружи топтался Слай. Выглядел он смущенно.
— Простите, мэтр! — сотник переступил с ноги на ногу. — Я понимаю, что еще рано, но нужна ваша помощь.
Подумав, я приоткрыл калитку и просочился наружу. Перед воротами сидели, стояли и лежали солдаты — десятка два. Одни прижимали к телам обвисшие руки, другие опирались на плечи товарищей, лица третьих были залиты кровью или напоминали омлет, жареный с баклажанами. Многие были в повязках.
— У нас война? — поинтересовался я.
— Тьфу на вас, мэтр! — сплюнул сотник. — Накличете. Между собой подрались. Девок не поделили.
— У Кло?
— У Годара, — вздохнул Слай. — Кло — дама серьезная, у нее не забалуешь. А этот скотоложец набрал девок в деревнях и решил, что этого достаточно. Охраны нет, порядком не пахнет… — сотник вздохнул. — Так нам зайти?
— У меня не прибрано, — сказал я.
Брови Слая поползли вверх, но тут из калитки выскользнула Ноэль. Утреннее солнце прошило лучами ее легкий наряд, открыв всем прелести ее юного тела.
— Кхм! — откашлялся Слай. — Понятно. Ну, вы и сильны, мэтр! Никогда бы не подумал…
— Ноэль! — перебил его я. — Сходи в дом и принеси сумку. Она в коридоре на лавке. На крышке — крест.
…Последующие часы пролетели в один миг. Я вправлял вывихи, сращивал сломанные руки и ноги, чинил челюсти и свернутые носы. Ноэль помогала. К моему удивлению, врачевать она умела. Лихо орудуя иглой, она зашивала раны, которые были слишком легки, чтобы требовать моего участия. Солдаты послушно терпели боль и даже не пытались с ней заигрывать. К полудню мы закончили. Солдаты разбрелись. Некоторые прихрамывали, другие придерживали сломанные ночью руки, но через день-два они будут полностью здоровы. Я устало