Директор группы Михаил Гольд не зря решил проводить концерты в помещении экс-Ленкома. Во-первых, здесь отличная акустика: когда в 1991-м тут работал Гарри Мейден, то даже он, избалованная, извращенная славой «звезда», кумир Европы и Нового Света, придирчивый критик «Олимпии» и Уэмбли (в «Ла Скала» он вообще отказался петь, как известно из анналов), остался дико доволен и выломал из авансцены кусочек щепки на память.
Во-вторых, аренда здесь недорогая, всего 1000 долларов в час – это сегодня не деньги. Ну и в‑третьих чего-то там…
Публика у «Аквариума» всегда была особая – не то что у прочих. Может, в прошлые годы ей вредила немного чрезмерная массовость, брутальные юноши в синих пиджаках притесняли порой нежные стайки длинноволосых девушек, мешали слушать «Государыню», «Стань моей звездой» и «Сестру», щипались, царапались нещадно, так что аквариумисткам, тонкогрудым, совершенно сознательно не пользующимся нижним бельем, приходилось до одури натираться потом кольдкремом и мазью Федорова. Сейчас, к счастью, нравы смягчились, возможно, косвенно сказались последствия страшной эпидемии бруцеллеза, утащившей в царство Плутона много гипофизарных монстров. Так что девушкам нашим никто теперь не мешает. 19 октября в фойе второго этажа, недалеко от входа в бар, наблюдался даже случай непорочного зачатия – как раз в то время, когда Титов проникновенно-чувственно пел «Возьми меня к реке».
Приглашенное монгольское трио внесло нужную группе толику иррациональности. Многих смутил эпизод с Олегом Сакмаровым, когда старший монгол срубил тому саблей полчерепа, – однако потом обнаружилось, что это был прекрасно отработанный трюк, поставленный пятируким перкуссионистом Вихоревым.
С наибольшим успехом прозвучал «Летчик», вообще это одна из лучших песен БГ за последнее время, сравнится с ней разве только «Пятнадцать баб», но там текст сочинил Георгий Левин, а это уже само по себе залог успеха. Говорят, что летчик (это Дубровский) слишком и не к месту таинственен, а летчик, напротив, не скрывает своих благородных намерений, несет себе письмо и несет, несмотря на козни Рамзеса, козлов и прочих обитателей Вавилона, спрятанного в самой глубине воздушных джунглей.
29.10.1993
Астральные пески города
Сегодня небольшое, но емкое пространство «Записок» будет предоставлено неким ментальным флюидам, возникшим в связи с новым альбомом «Аквариума» «Пески Петербурга». Перед тем как мы совершим погружение в метафизическую и трансцендентную стихию, я хочу сообщить прогрессивному человечеству свеженькую новость от «Аквариума». Хотя это и не совсем новость, а нечто вроде доброго призрака из прошлого. Один достойный человек, а именно Валерий Юрьевич Обогрелов, режиссер редакции детских и юношеских программ Питерского телевидения, бывший во времена оны кем-то вроде аппаратчика «Аквариума», обнаружил у себя дома старый тамбурин, на котором была начертана дата «22 марта 1973 или 74-го года» и также подписи членов группы, неграмотная, через «джи», надпись «Аквариум» на английском и многозначительные афоризмы типа «Бонг – это конг». Чем не сенсация? Вполне возможно, что через пару десятков лет этот тамбурин будет не самой дешевой вещью на свете.
Теперь перейдем к «Пескам». Прослушав альбом, я пришел к выводу, что его название не подлежит логическому осмыслению, являя собой типичный пример ассоциативного волюнтаризма. Что значит «Пески Петербурга»? На первый взгляд – ничего, ведь никаких особых песков в Питере нет, разве что на пляже у Петропавловки. Пески – это символ, передающий зыбучую эфемерность времени, его текучесть, рассыпчатость, неуловимость, неопределенность. Кстати, в начале 70-х в одной из забытых ныне песен у Бориса была строчка – «пески времен уносят нас». Кроме того, в альбом 1978 года «Все братья – сестры» входила песня под названием «Пески Петербурга», но к сборнику, записанному осенью 93-го, она отношения не имеет, хотя он и составлен из композиций самых разных лет. Фактически это очередной том аквариумного архива, правда, в те времена, когда песни были написаны, звучали они иначе, без насыщенных, как теперь, аранжировок, без гобоя и прочего, «Аквариуму» в прошлом совсем не свойственного.
Неискушенный слушатель легко может впасть в заблуждение, когда услышит филигранную отделку «Зачем?» или «Я не хотел бы быть тобой в тот день», а между тем это сочинения 82-го и соответственно 78-го года. Самая древняя тема – «Будь для меня как банка» из малоизвестных «циклических песен» датируется 74-м годом, а самая новая – «Юрьев день» – 1992-м, ее неоднократно играл «Аквариум» в последнее время; таким образом, пестрый сборник объемлет период длиной в восемнадцать лет.
Решительно невозможно уловить концепцию чередования номеров альбома, во всяком случае, она не хронологическая, так как «Трачу свое время» (78-й год) идет после «Сельские леди и джентльмены», созданной уже в 1979-м. Скорее всего, материал расположен в соответствии с неведомым нам замыслом или просто так, по наитию, что как раз и вероятнее всего. Однако не все ли равно? Если кто-то хочет получить исчерпывающую информацию по данному вопросу, то ему следует обратиться к самому БГ. Забавно представить, что услышал бы в ответ пытливый юноша (пытливая девушка)!
Вполне вероятно, что в будущем «Аквариум» выпустит еще не один сборник: не зафиксированных в студийных условиях песен не так уж мало, альбома на три, если не больше. Немного смущает все же некоторый едва уловимый диссонанс между новым звуком и архивными материалами, но «Аквариум» всегда был психоделизированной группой, поэтому особенно удивляться нечему. Да и не пропадать же добру! Есть неизъяснимая прелесть в реинкарнации старых мотивов, нездешних уже слов и полузабытых персонажей, в магическом перемещении во времени песков астрального Петербурга.
1994
Волжские веды
28.04.1994
«Аквариум» в последнее время плодовит необычайно. Из его недр, как из рога, безостановочно почти возникают пластинки, компакты и альбомы; последние незамедлительно почти становятся в свою очередь компактами и пластинками, а тем временем записываются новые альбомы. И так весь год подряд. Почти. Кроме того, сочиняются новые песни, реставрируются старые или даже древние – и тоже сразу идут в дело. Иногда становится не очень понятно, куда же именно с такой ошеломляющей скоростью несется этот поток, но он все равно несется. «Я покоряю города… Мне нравится моя работа…»
В тени студийного похмельяПроходят дни, но нет веселья.Зевают туфли на полу,Пустой бокал гниет в углу,Коварно смотрит сигарета,Возможно, завтра будет лето.Веселья нет – но нет тоски,И так – до гробовой доски!29.04.1994Альбом «Кострома, мон амур» был записан еще до гастролей по Дальнему Востоку. Г-н гитарист Зубарев сообщил в кратко-приватной беседе, предшествовавшей передаче мне демокассеты, что окончательный приговор выносить рано, поскольку будет производиться некоторое пересведение. Хорошо, раз результат пока предварительный, то и отзыв можно считать таковым.
Песни на «Костроме» в основном известны. От этого они не становятся хуже или, наоборот, лучше. Доминирующий мотив предлагаемой коллекции – это почвенничество в духе почившего в бозе