В былые времена он, конечно, не стал бы задумываться. Он сразу бы приказал впустить лиц, которых давно и с нетерпением ожидал. Но они с дороги. Они, быть может, голодны. Их следовало бы пригласить к столу, а он – он давно уже никого не приглашает к своему столу… Скудного ужина едва хватит ему и супруге – мадам Марии Анжуйской.
Король делает отрицательный жест – пусть подождут! – и садится спиной к камину в удобное мягкое кресло. Огонь весело потрескивает – слава богу, дровишки пока есть. Полдюжины факелов неровно освещают трапезную. Через боковую дверь входит королева и молча занимает свое место. Сегодня у нее какой-то особенно тусклый вид. Она выглядит потрепанной и старой, несмотря на свои юные годы… Король отворачивается и закрывает глаза. Супруги не обмениваются ни словом…
Входят пажи. Приоткрыв один глаз, король наблюдает за движением тарелок.
Ну, конечно! Два заморенных цыпленка и тощий бараний зад! Кого уж тут приглашать! Они давно обедают и ужинают в одиночестве, мрачные и молчаливые, ловя насмешливые улыбки лакеев.
И что делать, с кого спрашивать, если он должен буквально всем: не только шамбеллану, сиру де Тремуйлю, не только канцлеру, его высокопреосвященству Реньо Шартрскому, но и своим военачальникам и чиновникам, поставщикам провизии и поварам, сапожникам и портным! Он, божьей милостью, король Франции, вынужден надставлять новые рукава к своим старым камзолам и щеголять в рваной обуви! Да, в абсолютно рваной, которую уж, разумеется, не надел бы ни один из его придворных!
Король не может без отвращения вспомнить, что произошло сегодня днем.
Его сапожник, мэтр Жак, принес пару новых башмаков, заказанных месяц назад. Мэтр Жак примерил их королю. Они сидели, как влитые, и были выполнены по последней моде. Король хотел поблагодарить мастера, но не успел этого сделать, ибо тот почтительнейше попросил оплатить заказ. Платить было нечем. Шельма сапожник и бровью не повел. Он поклонился королю, аккуратно снял с его ног новые башмаки, завернул их в тряпку, еще раз поклонился и вышел из комнаты.
Его величество опешил и не сразу понял, что произошло…
Когда понял, едва не задохся от гнева. Хотел было крикнуть, чтобы стража задержала сапожника, но затем раздумал. Слава богу, срама никто не видел. А что возьмешь с наглеца? Ведь он же прав: ему действительно бог знает сколько времени ничего не платят….
И все это происходит потому, что канальи видят полную беспомощность его, короля. Все горе в том, что он не хозяин в своей стране. В ней хозяйничают пожары и разруха, разруха и нужда, нужда и голод. В ней распоряжаются господа феодалы, английские регенты и его светлость герцог Бургундский.
А он, Карл, всего лишь «буржский король»…
Да, он владеет лишь частью южной Франции с городом Буржем, зажатой в тиски между Луарой и английской Гиенью. Даже свои не считают его королем – он не был законно помазан на царство, строго говоря, он продолжает оставаться дофином – наследником престола. Он путешествует по своим замкам, растерянный и слабый, в то время как англичане отбирают его земли.
Конечно, у него еще осталось кое-что. Есть у него поместья, добрые города и богатые налогоплательщики. Но что проку от этого, если все доходные статьи он давно уже передал сиру де Тремуйлю и другим кредиторам, которые опутали его жадными щупальцами и не дают двинуть ни рукой, пи ногой? Что толку, если «Буржское королевство» уменьшается с каждым днем, а полководцы бездействуют и отступают, теряя людей и земли?
Враг захватил почти все, что мог захватить. Как тетиву в гигантском луке, натянул англичанин Луару. Стрела вложена у Орлеана. Падет Орлеан – и смертоносная стрела, пущенная безжалостной и меткой рукой, вонзится ему, Карлу, в самое сердце…
Что же делать? Ждать неизбежной гибели? Или бежать за границу?
Кое-кто утверждает, что еще не все потеряно. Ждут чуда.
Его придворный астролог, мэтр Пьер, вычитал на небе какие-то чудесные знамения. Его добрый Бодрикур из далекой восточной провинции послал ему ясновидящую, на которую возлагает надежды.
Кто она?
Его отец и дед несколько раз обращались к народным пророкам и, как уверяют, не без успеха… Он, Карл, дал согласие, чтобы крестьянку прислали в Шинон. Теперь возвратился его курьер, а с ним какие-то рыцари из Вокулёра.
Ну что ж, скудный ужин окончен, можно их принять.
После темноты свет шести факелов показался очень ярким. Рыцари очутились в большой комнате с потрескавшимися стенами, кое-как завешенными гобеленами и коврами.
За столом, с которого убирали остатки ужина, сидел худощавый человек. Он был одет в скромный черный камзол, на бритой голове покоилась большая черная шляпа. Его лицо производило неприятное впечатление. Широкое у лба, оно резко заострялось книзу. Над толстыми оттопыренными губами нависал огромный нос, похожий на тупой клюв. Маленькие глаза были разного цвета и не мигали. Тонкая шея, казалось, с трудом удерживала огромную, нескладную голову. Во всей его внешности чувствовалось что-то жалкое и одновременно алчное, плотоядное. Он напоминал неоперившегося птенца какой-то хищной птицы.
Король не ответил на приветствия. Он поманил курьера и распечатал письмо. Читал долго, еще дольше сосредоточенно думал, опустив голову на руки. Когда, наконец, он заговорил, голос его оказался слабым и невнятным; рыцари с трудом могли разобрать отдельные слова. Король задал несколько вопросов курьеру и опять погрузился в молчание.
Сир Бертран, набравшись храбрости, выступил на шаг вперед, поклонился монарху и передал просьбу Жанны. Король ничего не ответил. Его сморщившееся лицо выражало явное недоумение. После долгой паузы он подозвал пажа и что-то ему шепнул. Паж объявил, что аудиенция окончена. Рыцарям надлежит завтра днем явиться в королевский совет, где их выслушают. Вопрос о приеме ясновидящей будет решен особо.
Недоуменная мина так и не сошла с королевского лица в этот вечер. Она оставалась даже тогда, когда раздетый своими лакеями, водрузившими на его тощее тело длинную ночную рубашку, Карл VII забрался под темный полог широкого ложа.
Судя по последнему письму Бодрикура и тем ответам, которые он выудил из курьера, дело принимало неожиданный оборот.
Он, король, думал совсем о другом.
Он полагал, что капитан посылает ему обычную пророчицу, ясновидящую, которая будет давать советы. Суеверный Карл, отчаявшись в победе, ждал пророчеств и рассчитывал на них. Он, как и его предки, держал при дворе нескольких магов и предсказателей. Получив первое письмо из Вокулёра, он решил, что дело идет о подобной предсказательнице.