Особняк - определённо резиденция высокопоставленных гостей аббатства. Те, хоть и любили распинаться о близости к простым паломникам-простолюдам, однако предпочитали привычные удобства. Странно, вообще-то. Кир имел титул баронета, но прежде я не замечала за ним обыкновения проживать в апартаментах, предназначенных для членов монарших семей.
Стоило нам приблизиться к лестнице, и солдаты предприняли попытку извлечь мечи из ножен. Монах тут же буркнул нечто успокаивающее и парни вновь стали по стойке смирно. Зелёные они совсем, вот что. Каждому – едва по двадцать, а значит, в качестве охраны могут выступать лишь в сугубо мирное время. Вон, увидели кого-то в чёрном плаще и уже побледнели, почти до синевы.
Впрочем, я отлично понимала, что в своём нынешнем состоянии едва ли смогу оказать сопротивление даже мыши, вздумай она на меня покуситься. Слабость продолжала терзать тело, а в ногах, время от времени появлялась предательская дрожь. Даже лестница в пять десятков ступеней оказалась серьёзным испытанием.
- Не спеши, старик, - он остановился и оглянулся, - дай отдышаться.
Монах терпеливо ожидал, хоть вся его согбенная фигура выражала нетерпение. Я бы и рада была, чтобы моё унижение кончилось поскорее, но ожидать пришлось достаточно долго. Дрожь прекратилась, но появилось ощущение голода и тянущее чувство внизу живота, как тогда, когда красные дни ещё посещали меня.
- Пошли, - я поморщилась и продолжила подъём.
Те из парочки, что стерегли дверь, казались постарше и опытней. За оружие они не хватались, но усатый с выбритой башкой сделал попытку заглянуть под капюшон. Я ткнула ему в нос неприличный жест из большого и мизинца. Парень довольно хрюкнул. Второй – тоже, а вот святоша недовольно покачал головой и пробормотал нечто о дочерях Вопрошающего. Точнее – о дочери, поскольку я тут была одна.
У самой двери стоял потрёпанный штандарт, где на красном фоне чёрный крылатый змей пожирал жёлтое солнце. Знакомый значок и цвета. Это кого же Кир сопровождает из королевской семь? Надутого важностью сюзерена или кого-то, из его драчливых сыночков? Ненавижу все эти поклоны и реверансы. У нас, конечно, имеются некоторые послабления во всей этой ерунде, но полностью избежать протокола никак невозможно.
Впрочем, пока и не потребовалось. Помещение за дверью оказалось битком забито всяким мелким людом: солдатами, испуганными девицами и какими-то селянами, определённо не знающими, куда деть руки и приткнуть задницу. Все простолюды, точно бараны столпились в центре огромного круглого зала и с явной опаской поглядывали на стулья и кресла, обитые золотистой материей.
- Смахивают на беженцев, - констатировала я, оценив, как потерянность присутствующих, так и их малое количество. – Почему не оставили с обозом?
- Нет обоза, - буркнул монах. – Разбили. Приходится передвигаться пешком. А все здесь, чтобы сразу выдвинуться к нужным воротам. Пока ещё не решили, к каким именно.
Я вот тоже пока не понимала, что происходит, но повеяло чем-то эдаким, весьма напоминающим по глубине задницу дракона. Смердело очень сильно. Кажется, начинало доходить, зачем им всем потребовалась именно я. К сожалению память отказывалась объяснить, как и почему я оказалась в гостях у святош.
Стоило нам войти, как большинство простолюдов опустилось на колени. Некоторые принялись завывать, прижимая ко лбу свои шестиконечные атрибуты спасения души. Идиоты, они думают, будто это способно помочь, при встрече со сталью или колдовством? Кладбища переполнены такими же, поверившими в благодать Отдавшего долги.
Солдатики, даром что молодые, вели себя много приличнее. Они внимательно рассматривали меня и пихали друг друга в кирасы, что-то бормоча в уши соседей. Проходя мимо, я посчитала: четверо снаружи и тут шестнадцать – вполне достаточно, чтобы сложить трупы штабелями, если врагам вдруг захочется развлечься. Почему кто-то, из королевской фамилии тянет за собой весь этот сброд? Я ведь помнила торжественный выезд жирдяя Ортолда и его полторы сотни латной гвардии на бронированных тяжеловесах. Там хотя бы всё выглядело достаточно жутко и грозно. А тут…
Мы прошли небольшим коридорчиком и оказались у двустворчатой двери, где замерли ещё двое болванчиков. В этот раз – опытных, кроме шуток, вплоть до седин и шрамов на загорелых физиономиях. Один лениво ковырял ногти острием кинжала и даже головы не поднял, а вот второй заинтересовался. Снял со стены масляную лампу и поднёс к моему капюшону. Я отступила за спину монаха.
- Убери, - тихо сказал святоша и отвёл светильник. – Нас ждут.
Впрочем, солдату видимо хватило, того что он успел увидеть. Он нахмурился, шмыгнул носом и повесил лампу на место. Потом толкнул дверь и позволил нам пройти. Когда я шла мимо, то различила отчётливо произнесённое: «Тварь». И я тебя тоже люблю.
Что-то плеснуло по ногам, и я посмотрела вниз. В открывшуюся дверь медленно вытекала тягучая чёрная жидкость, напоминающая кровь. Вот только я хорошо понимала, что это – не кровь. Влага начала стремительно подниматься.
- Ты идёшь? – спросил монах и я отвлеклась. Когда вновь опустила голову под ногами был лишь абсолютно сухой дряхлый ковёр. – Что с тобой?
- Ничего, - проходя мимо любопытного солдата я постаралась пихнуть его плечом, но он отстранился так резво, словно опасался испачкаться
Внутри царил полумрак. Четыре высоких арочных окна оказались задёрнуты плотными бархатными шторами, которые не пропускали даже маленького лучика снаружи. Весь имеющийся свет шёл от пяти больших масляных ламп, висящих на стенах. И что-то теплилось в большом камине, но больше воняло, чем светило.
Ещё парочка солдат, очень даже симпатичных, а лейтенант – настоящая лапочка, надутая важностью возложенной миссии. Пара королевских штандартов, выглядящих много приличнее, чем то знамя, что на улице. Рабочий стол с письменными принадлежностями и тремя запечатанными конвертами. На всех – размашистый почерк Кира. Большая кровать под балдахином определённо давно не использовалась. Длинный стол с объедками выглядел здесь так же чужеродно, как и большинство присутствующих.
От тощего мужика с выпирающим вперёд пузом вовсю несло знакомым смрадом – определённо тот самый зельевар, чьим варевом сегодня меня успели попотчевать. Кстати, я уже ощущала пока ещё робкие потуги живота устроить бунт. Плешивый бородач в коричневой хламиде прятал знак под одеждой, но тут достаточно посмотреть на противную рожу и всё сразу становится понятно – какой-то чародей. Две насмерть перепуганные девчонки, одетые хорошо, но чересчур просто, чтобы занимать какое-то высокое положение в иерархии двора. Жирдяй, одетый богато, но абсолютно безвкусно. Да и чёртово жабо не носят вот уже лет как сто. Какой-то провинциал, прорвавшийся ко двору.