Но градиент 1,72…

Поднять руку – просто поднять руку! – как выжать гантель. Наклонишься – а

распрямляешься уже так, словно штангу поднимаешь. Причём не самую лёгкую штангу. Да и наклоняться-то надо осторожно: поле так и норовит сделать движение более резким, чем это нужно, и даже более резким, чем это безопасно. Присядешь, и вставать не хочется. Хочется лечь.

Тяжко.

Сарина прикрыла глаза, пробуждая скрытую внутри силу. У солнечного сплетения разросся комок тёплого сияния, запульсировал, разросся ещё. Выпустил лучики,

разбежавшиеся по рукам и ногам. Постепенно, но довольно быстро в поле мысленного зрения Сарины проявилось схематичное изображение собственного организма. По схематичности можно было судить о мере овладения целительством: чем ближе к

реальности, тем лучше. Но на этот раз добиваться возможно более полного сходства схемы и действительности Сарина не стала: в настоящий момент её интересовали не скрытые тонкости контроля, а костно-мышечная и сердечно-сосудистая системы. То, что страдало от высокого тяготения более всего и нуждалось в адаптации в первую очередь.

Начать с сердца. Частые сокращения, напряжённый ритм… тут мало что можно

сделать: сердце должно поработать с большей отдачей. Вот только это напряжение…

снять его. Лишние затраты сил нам ни к чему. Кровеносные сосуды… так же просто, как с сердцем, с ними не сладить. Ненадолго вспомнив о нервной системе, Сарина заставила действовать что-то вроде комплексного условного рефлекса, отвечающего за эластичность сосудов и проницаемость их стенок. Теперь даже после нескольких

мири-циклов в спортзале ноги не отекут, и в то же время можно будет повиснуть на турнике вниз головой, не опасаясь потерять сознание от резкого прилива крови к

голове. Хорошо… и пока контакт с нервной системой ещё не ослаб, надо заострить рефлексы. Чтобы, к примеру, поймать падающий предмет (и самой не упасть), надо действовать шустрее. А увеличенный мышечный тонус нам поможет. Теперь, после работы с сосудами, его можно повышать без опаски – конечно, если знать меру…

– Что ты делаешь?

– Так, – откликнулась Сарина. – Небольшая медитация. Собственно, я уже закончила.

Открыв глаза, она прислушалась к своим ощущениям. Хорошо. Или, во всяком случае, не так плохо. Тяжесть, конечно, никуда не делась, но воспринималась куда легче. Где-то процентов на тридцать сверх нормы. Помахав руками, пару раз присев и вдумчиво потянувшись, наклоняясь из стороны в сторону, Сарина мысленно

поздравила себя с успешным воздействием на организм и перевела взгляд на Миреску.

А та уже завершила разминку и приступила к серьёзной тренировке. Нацепив (поначалу

Сарина не поверила собственным глазам) синий жилет с отягощением, она чередовала серии отжиманий и приседаний. Пять того, пять другого. Пять того, пять другого. Снова. И снова…

Закончив очередную серию приседаний, Миреска сосредоточилась – и сделала прямое сальто. А затем, без паузы, обратное.

При градиенте 1,72. В синем жилете (шестнадцать дополнительных килограммов)!

– Ты не стой, – сказала она Сарине, – работай.

Голос у неё при этом был ровный. Не так чтобы совсем уж обыденный, но и не более напряжённый, чем после недолгой пробежки при обычном тяготении.

«Вот что значит привычка к полуторной тяжести!» Но, посмотрев на Миреску взвешенным проникающим взглядом целительницы, Сарина была вынуждена признать: дело не только в привычке. Дело ещё и в той самой работе: регулярной, тяжёлой, вдумчивой.

«А ты думала, откуда у неё такая фигура?»

И ещё:

«Значит, вот как понимают совершенствование обычные виирай. Запомним».

Встав на беговую дорожку, Сарина закрепила «поводок», обнулила табло тренажёра и направилась к совершенству лёгкой трусцой. Правда, у неё мелькнула было мысль надеть перед бегом жилет – не синий, конечно, и даже не зелёный, а красный или оранжевый – но после трезвой оценки собственных возможностей мысль о дополнительном отягощении пришлось оставить. Вернее, отложить до следующего занятия.

«Никаких рывков. Шаг за шагом, ступень за ступенью. Это – долгий путь».

Одобряющий взгляд Мирески стал Сарине наградой. Не умеющая читать в чужих умах,

Миреска, похоже, обладала опытом, помогающим успешно угадывать чужие намерения и мысли. Этому тоже стоит поучиться, решила Сарина.

И побежала немного быстрее.

Спустя примерно мири-цикл тренировка по настоянию Мирески была приостановлена. Видимо, она заметила, что новая знакомая понемногу выдыхается, и милосердно объявила перерыв. Сама-то она, несмотря на куда большую нагрузку, чувствовала себя отлично. Даже после затяжной серии на степ-автомате в темпе, мало отличающемся от бегового, её лоб лишь слегка увлажнился. А вот с Сарины текло градом. Ей уже давно не казалось, что в тренажёрном зале слишком холодно. Какой холод, о чём вы?

– Держишься неплохо, – заметила Миреска, пока Сарина с отвращением глотала подогретый до температуры тела сок. – Но слишком стараешься. Попробуй немного снизить темп.

– Снизить? Если его снизить, я вообще шевелиться перестану.

– Не преувеличивай. А что до нагрузки – перестань за мной гнаться и вспомни слова инструктора: «В долгой тренировке должно проливаться столько же пота, сколько в короткой». Или вам инструктор этого не говорил?

– Говорил, но немного иначе. И не инструктор.

– А кто?

– Мастер-целитель. На практических занятиях по адаптации к высокой тяжести он сказал, что долго находиться на дне колодца нельзя так, как бегают стометровку.

И даже так, как бегают средние дистанции – нельзя. Иначе придётся чередовать бег с передвижением ползком.

– Слушай, – сказала Миреска, оживляясь, – а что ты вообще можешь сделать своей силой? Убрать часть этой тяжести, например, можешь?

Сарина усмехнулась.

– А то. Хоть всю. Но притерпеться к высокому градиенту другими способами будет, в конечном счёте, куда лучше. Вообще-то целитель выдал фразу насчёт стометровок

как раз после того, как один из моих… сокурсников создал персональный пузырь с невесомостью.

– И что потом?

– Пузырь продержался два арум-цикла. Почти. И лопнул.

Миреска рассмеялась.

– Надеюсь, никто не пострадал?

– Мастер вправил вывих на счёт «три».

– А при какой тяжести вы тренировались?

– Одно занятие – при двукратной. Другое – при трёхкратной. И заключительное – при градиенте 4,5.

– Ого.

Сарина пожала плечами.

– Тот, кто не может выдерживать высокие нагрузки, не может быть пилотом стайгера. А стать пилотом стайгера – или хотя бы просто пилотом – хотело полкурса.

– Ты тоже?

– Да.

Миреска положила тяжёлую руку на плечо Сарины.

– Знаешь, – сказала она, – у меня тоже была мечта. Собственно, и сейчас… Я хочу играть на ударных в классическом оркестре. Чувство ритма у меня отличное, да и слух есть, так что с этой стороны всё в порядке.

– И что?

Пожатие плеч, почти не стеснённое синим жилетом.

– Уроки классической музыки стоят столько, что всей семье пришлось бы подтянуть пояса. А у меня, между прочим, ещё два брата и две сестры. Младшие. Со своими мечтами. Я прикинула, что да как, и завербовалась в мобильную пехоту. Армия обещала хорошие льготы плюс если не роскошное, то высокое содержание.