Да, он был вдвое мельче недавно осчастливленного и покинутого Жоры, но — в десять раз крупнее по валютному курсу. Попросту говоря, это вам не дворник, а капитан дальнего плавания.
Хотя очень часто идеал велик на удалении, но скукоживается при приближении. Вспомните, опять же, строительство коммунизма, да и капитализма…
Хорошо иметь много друзей. Пусть даже подруг. Вот пошла на масленой на внезапную свадьбу к Ляльке Крутогиной, тоже подружке с незабвенных профкомовских времён. Подруге удивительной — до сорока шести лет не сумевшей побывать замужем. Хотя бы разок. И это при нормальной, пусть и не выдающейся, внешности и тихом нраве.
Единственная дочь одинокой матери. Таких называют домашними девочками.
Вообще-то таких домашних Ленка недолюбливала: многими комплексами страдают. Но Лялька была девкой простой, без комплексов, без подвоха. Отец умер, когда ей было девять лет. А любимая мамочка, испугавшись одиночества, стала дочку всячески оберегать от лиц противоположного пола и, главное, от замужества. И вообще — от мужиков, от беременности и прочих излишних хлопот.
Ляльке, правда, удалось тайком лишиться невинности и даже пару раз сделать аборт, но в остальном маме перечить не смела.
В прошлом году маму призвал Господь, и Лялька осталась одна в трёхкомнатной квартире.
Её зарплата на нынешней работе — менеджер торгового зала в супермаркете — при всей многозначительности названия должности не соответствовала занимаемой жилплощади в условиях непрерывного совершенствования работы ЖКХ.
Да, большинству граждан, чтобы стать скромнее, надо брать пример со своей зарплаты.
И, глядишь, привела бы Лялька свою жилплощадь в соответствие со своей зарплатой с помощью добрых людей, той же подруги Елены Николаевны, к примеру, да недосмотрела Ленка за младшей подругой, утратила бдительность.
Вокруг Ляльки закрутился некий Пейсахович, по должности — отставной майор милиции, в душе — поэт. А менту-поэту взять под контроль женскую душу вместе с сопутствующими материальными ценностями — что два привода совершить. Второй из которых — в загс.
Тем более органы нежных чувств у женщин — уши. Вот в них Пейсахович и напевал настолько умело, что через три недели осуществил добровольный привод Ляльки в известное матримониальное учреждение с последующей пропиской новобрачного в её трёхкомнатной.
Не все подруги Ляльки были веселы на этой свадьбе — часть из них уже лишилась мужей и не имела пустующих трёхкомнатных квартир. Но оказался там один невзрачный мужичок, приятель жениха. С усиками. После третьей рюмки стал слегка заикаться.
Никто на него внимания и не обратил, но все дамские ушки навострились, когда он произносил тост:
— Мы, моряки, особо ценим тихие семейные гавани, где нас ждут верные подруги. Не у всех нас имеются такие гавани, к сожалению. Я рад, Боря, что ты обрёл её!
— Кого он имеет? — переспросила насторожившуюся Елену присутствующая общая подруга Лидочка. — Гавань? Или… А у него чё — нету? А кто он — полковник?
Елена косо взглянула на лоснящуюся после подтяжки круглую щёку подруги, с удовлетворением отметила — на арбуз похожа стала, вспомнила: так толком и не расспросила об операции, точнее — не слушала, что молола Лидка, на Жору тогда глядела. Толкнула локтем в бок:
— Тихо! Дай умных людей послушать!
Лидкино лицо не отреагировало натянутой кожей, только выпученными глазами. Но если бы Елена была тогда внимательней, её опасения насчёт подругиных намерений удесятерились бы.
Лидочка в прошлом году провернула дельце, которое самой Елене не снилось. Нет, если по-честному — снилось! Но чтобы — наяву! Да в исполнении бывшей заместительницы — это уж слишком!
О Лидочкином рекорде
Использовав старые связи, Лидочка достала путёвку в подмосковный санаторий министерства обороны. Оборона-то стала проницаемой не только в отношении границ и разных технических секретов. И не только для всяких агентов, но и для ищущих дам.
Вот Лидочка и оказалась в одном из бывших элитных бастионов воинского здравоохранения.
Третий год она пребывала в разведёнках, не по своей воле, а значит — при своей боли. У Кольки — кризис запоздалого среднего возраста, а ей одной теперь мучиться? Вот и пошла Лидочка на штурм здравоохранительных бастионов.
Думала, она одна такая хитрая, а на аллеях парка прекрасного Истринского санатория шпалерами выстроятся одинокие генералы и полковники. Как бы не так! Шпалерами стояли одинокие разновозрастные дамы — и стройные, и сдобные, и интеллигентные, и не слишком, но все — с ищущими взаимопонимания взорами.
А слабый, вымирающий пол представляла кучка кавалеров преклонного возраста и многочисленных наград. Многие кавалеры украшали своими заслуженными наградами свои не менее заслуженные пиджаки и кители, представляя их на всеобщее обозрение к завтраку, обеду и ужину.
Даже возникло подозрение — не спят ли в них?
Лидочка, призадумавшись — не совершила ли стратегическую ошибку с этим санаторием, пришла к выводу — утро вечера мудренее, и стала по утрам выходить на разминку. Догадалась: самые бодрые из отставников блюдут себя с утра. Но только до вечера, понадеялась Лидочка.
И точно: многие совершали пробежки, прогулки, разминки. Из них самые бодрые, конечно, пробежечники. Лидочка прокралась к ним поближе. Даже сама метров пятьдесят протрусила.
Устала, перешла на шаг. Приметила: вон тот статный, вроде и не очень старый и бежит резвенько. Интересно, в каком номере проживает?
На следующее утро Лидочка была на посту и даже протрусила целых сто метров. Горизонт был чист. Лидочка в недоумении остановилась.
— Устали? — раздался сзади вопрос, и статный отставник, не останавливаясь, просквозил мимо. — Только не останавливайтесь, переходите на шаг! — добавил он, обернувшись. И вдруг сам остановился: — Вам, девушка, рановато так быстро выдыхаться! А ну, давайте за мной! Я сбавлю…
И Лидочка, высунув язык, припустила за отставником, гадая: полковник или генерал?
С того дня встречи стали традиционными и не только утренними оздоровляющими. Хотя оздоровление случается не только по утрам.
Проживал Георгий Фёдорович в двухкомнатном люксе. Ходил в штатском. Ездил в Москву на своей «Волге», но не старой, а на новенькой, с кондиционером и прочими тюнинговыми наворотами.
Заинтригованная Лидочка не любопытствовала — чуяла: нельзя! Сдерживалась, подвергая душу свою мучительной пытке неудовлетворённого любопытства.
А для женщины сдерживать любопытство — тяжелее, чем рожать.
Зато какое может быть вознаграждение! Вечером в пятницу состоялся большой вечер. Зал был полон дамами, не смирившимися с годами, и мужчинами в отставке, смирившимися не только с годами, но и с дамами.
Лидочка, как и было условлено, ждала своего кавалера у второй колонны от входа. Он появился и направился к ней. Но не дошёл. Его перехватили у первой колонны сразу три восторженных дамульки с неувядаемыми «бабеттами» на неостуженных головах.
Лидочка возмутилась и раздвинула их плечом, привычным к транспортным давкам. И остолбенела. На груди Георгия Фёдоровича сияли две звезды Героя Советского Союза.
«Двоится!» — уверила себя Лидочка и тряхнула