Трамвай остановился за версту до заводской территории, и дальше Пластову пришлось пойти пешком. Он не спеша прошел мимо пустыря, внимательно разглядывая тянущиеся вдоль бывших заводских стен рытвины, слежавшиеся глиняные глыбы, сухой выветрившийся суглинок и покрывающий его бурьян. Пустырь как пустырь, что-то среднее между свалкой и сквером, и все же Пластов подумал: если допустить, что кто-то захотел бы ночью незаметно подойти к заводу, - самым удобным было бы подойти именно сюда. Вглядевшись в непроходимые дебри кустарника, скрывающие застарелые кучи мусора, добавил: для этого надо было бы также обладать ловкостью и сноровкой.
Когда он подошел к самому заводу, рабочие, разбиравшие завал, не обратили на него никакого внимания. Как скоро понял Пластов, они выполняли указания человека в белой инженерной тужурке и фуражке с молоточками, невысокого роста, лет сорока, со скуластым, сужающимся книзу лицом и глубоко запавшими серыми глазами. Лишь после того как адвокат кашлянул, человек досадливо встряхнул головой. Пластов коснулся шляпы:
- Прошу прощения. Меня зовут Арсений Дмитриевич Пластов. Я хотел бы видеть кого-нибудь с завода Глебова.
- Продолжайте, продолжайте, братцы! Я сейчас… Когда кожух откроется, осторожней - без меня не начинайте! - Человек подошел к Пластову. Допустим, я с завода Глебова. Начальник производства Федор Илларионович Ступак. Собственно, вы по какому вопросу? Из страховой компании?
- Нет, я не из страховой компании. Не исключено, что я буду защищать интересы владельца завода, но предупреждаю: сейчас я разговариваю лишь как частное лицо и еще не знаю, возьмусь ли за это дело.
Ступак задумчиво стер с рукава ржавчину.
- Допустим. Что именно вас интересует?
- Прежде всего - как начался пожар? Как он проходил?
- Вот этого сказать не могу. Завод сгорел быстро, наблюдать это могли лишь пожарные и сторож. Коротко. В шесть утра в воскресенье мне позвонил Субботин, наш инженер. В половине седьмого я был на месте. Конечно, все уже сгорело. Оставалось только подсчитывать потери, чем я и занялся. С теми, кто успел подъехать.
- Таких было много?
- Собственно, почему я должен все эго вам говорить?
Пластов пожал плечами:
- Только из любезности. Если надо, вы можете справиться обо мне у вашего директора. Вот моя визитная карточка.
Ступак мельком глянул на карточку.
- Хорошо. Но особенно много я все равно не расскажу. Когда я приехал, было почти все начальство во главе с Глебовым.
- Кто еще? Я не имею в виду, конечно, пожарных.
- Некоторая часть рабочих, матросы.
- При чем здесь матросы?
Ступак, будто сомневаясь, стоит ли продолжать раз-, говор, медлил.
- Видите ли… По просьбе Морского ведомства завод в последнее время выполнял некоторые заказы для флота.
- Если это представляет военный секрет, вы можете не говорить, но… Мне хотелось бы знать, что это были за заказы?
- Ничего особенного. Инженер Вологдин на испытательной станции модернизировал генераторы для радиостанций учебно-минного отряда. Только и всего.
- Удалось что-то спасти?
- Все самое ценное сгорело. Остался десяток пригодных к реконструкции динамо-машин, одну из них я и пытаюсь вытащить. Морякам повезло еще меньше, они обнаружили три генератора с более менее сохранившейся обмоткой. Извините, я спешу.
- Ради бога, еще минуту. Чем вы можете объяснить возникновение пожара?
- Понятия не имею. Думаю, могло произойти самовозгорание. Погода стояла сухая. Сторож свою вину категорически отрицает, да и поджог завода не имел для него никакого смысла.
- Как будто он работал на заводе недавно?
- Около недели.
- Как я слышал, старого сторожа директор уволил без всяких причин?
- Не знаю, но могу заверить вряд ли. Глебов отнюдь не сумасброд. Впрочем, о причинах лучше спросите у Гервера, директора-распорядителя.
- Глебов сказал мне, что Гервер может указать и адрес бывшего сторожа?
Помедлив, Ступак повернулся к пустырю:
- Видите дом за пустошью? Не знаю как сейчас, но раньше сторож жил там. Попробуйте спросить Ермиловых, дворник наверняка знает. Я иду работать.
- Спасибо. Последний вопрос: кому принадлежит этот пустырь?
Рабочие давно прекратили разбирать завал и поглядывали в их сторону. Ступак поднял руку: «Подождите».
- Конкретно этот пустырь не принадлежит никому. Городским властям. Знаю, Николай Николаевич мечтал начать строительство нового цеха, и несколько раз заходил разговор о приобретении пустыря. Но каждый раз выяснялось, что сделать это из-за каких-то соображений городского начальства не так просто. - Ступак развел руками. - Извините, меня ждут рабочие.
Кивнув вслед, Пластов перешагнул ограждение и свернул на пустырь. Сначала он попытался преодолеть брустверы и кустарник напрямую, но вскоре понял: пробраться без хитрости по рытвинам будет не просто. Стал искать и наконец, сдвинувшись в сторону, нашел выбитую в глине и огибающую ветки узкую тропинку. По ней, то спускаясь в ямы, то поднимаясь наверх, вышел наконец к дому; тропка заканчивалась как раз у пустой собачьей будки. Около будки лежала сложенная цепь; задней частью конура упиралась в некрашеный дощатый забор. В заборе, совсем близко, Пластов заметил выломанные доски; судя по вытоптанной земле, этот пролом заменял жителям калитку. Заглянул в широкую щель - двор пуст, только у натянутых веревок женщина в белом платке и ситцевой кофте не спеша развешивает белье. Кашлянул:
- Голубушка… Как бы мне дворника найти?
Женщина покосилась, но без интереса, даже не оправила подоткнутую юбку. Пластов ждал, и она наконец спросила, расправляя пелёнки:
- Баскина, что ли?
- Наверное.
- А чего через забор лезете? Нету дворника, запил он…
Адвокат подошел ближе.
- Может быть, все-таки можно его позвать? Понимаете, мне он очень нужен, я…
- Нужен, так сами и зовите. Говорю, запил он…
- С чего запил?
Женщина опустила таз, с интересом посмотрела на Пластова.
- Ишь ты, барин, с чего, интересуетесь… Да ни с чего. Четвертые сутки пьет, дурень, собаку у него убили…
- Собаку?
- Ну да. Было б с чего, так он - будто свет перевернулся.
Пластов вспомнил пустую будку, оглянулся.
- А где